Царь Федор Иванович. Реконструкция по черепу Герасимова Фото Shakko
Федор Иванович родился 11 мая 1557 г. и был младшим сыном Ивана Грозного от Анастасии Романовны. Незадолго до смерти Грозного, 19 ноября 1582 г., старший брат Федора, Иоанн, был убит своим отцом , и с этого времени Федор стал считаться наследником царского престола. По смерти Грозного (18 марта 1581 г.) Федор Иоаннович сделался царем, после смуты, затеянной приверженцами самого младшего сына Грозного (от Марии Нагой), Димитрия . Смута эта была укрощена благодаря энергии Бориса Годунова , на сестре которого, Ирине Федоровне, в 1580 г. женился Федор, по воле отца. Федор Иоаннович был человек недеятельный и слабоумный, больше любил церковную службу и разные развлечения, чем занятия государственными делами . Все управление государством перешло в руки царского шурина Бориса Федоровича Годунова, который и был, в сущности, настоящим царем русским. Все события царствования Федора Иоанновича связаны непосредственно с именем Бориса Годунова . Умер Федор 7 января 1598 г., не оставив потомства. С его смертью прекратилась династия Рюриковичей на царском престоле в Москве.
Энциклопедия Брокгауз-Ефрон
Константин Рыжов - Федор I Иванович (1584-1598)
Из рода Московских вел. кн. Сын царя Ивана IV Васильевича Грозного и Анастасии Романовны Юрьевой-Захаровой. Род. 11 мая 1557 г. Царь всея Руси в 1584 - 1598 гг. Жена: с 1580 г. Ирина Федоровна Годунова (ум. 26 сент. 1603 г.). Умер 7 янв. 1598 г.
Из всех преступлений Грозного убийство сына Ивана и последующее пресечение рода великих князей Московских, пожалуй, тяжелее всего сказались на русской истории. Второй сын Федор от рождения отличался ярко выраженным слабоумием, но по несчастному стечению обстоятельств именно он должен был наследовать Грозному после его смерти. Младший брат Федора Дмитрий тоже имел сторонников среди московских бояр. Федор утвердился на престоле не без смут. Князь Богдан Бельский много интриговал в пользу Дмитрия, но враждебные ему бояре с народом осадили Бельского в Кремле, принудили к сдаче и сослали в Нижний Новгород.
Сохранилось также известие, что из всех городов в Москву пришли именитые люди и молили со слезами царевича Федора, чтобы он был на Московском государстве царем и венчался царским венцом. 31 мая Федор венчался на царство. Ни для кого не было секретом, что он не способен править. После смерти Грозного среди бояр шла упорная борьба за влияние на царя . В конце концов всех пересилил царский шурин боярин Борис Федорович Годунов, который и был истинным вершителем судеб государства во все время Федорова царствования.
Федор был небольшого роста, приземист, одутловат, походку имел нетвердую, по характеру был тяжел и недеятелен. С лица его никогда не сходила блаженная улыбка, и вообще, хотя он и отличался крайней простотой и слабоумием, но был очень ласков, тих, милостив и набожен. Большую часть дня он проводил в церкви , а в качестве развлечения любил смотреть, кулачные бои, забавы шутов и потехи с медведями. Если кто 6ил царю челом, он отсылал его к Годунову. Сын у Федора так и не родился, а дочь умерла в младенчестве. В конце 1597 года он сам занемог смертельной болезнью и 7 января 1598 в час утра скончался. С его смертью пресеклась княжеская династия Рюриковичей, непрерывно правившая Русью с 862 года.
Константин Рыжов. Все монархи мира. Россия
В. О. Ключевский - Царь Федор Иванович
Поучительное явление в истории старой московской династии представляет этот последний ее царь Федор. Калитино племя, построившее Московское государство, всегда отличалось удивительным умением обрабатывать свои житейские дела, страдало фамильным избытком заботливости о земном, и это самое племя, погасая, блеснуло полным отрешением от всего земного, вымерло царем Федором Ивановичем, который, по выражению современников, всю жизнь избывал мирской суеты и докуки, помышляя только о небесном. Польский посол Сапега так описывает Федора: царь мал ростом, довольно худощав, с тихим даже подобострастным голосом, с простодушным лицом, ум имеет скудный или, как я слышал от других и заметил сам, не имеет никакого, ибо, сидя на престоле во время посольского приема, он не переставал улыбаться, любуясь то на свой скипетр, то на державу.
Фёдор Иванович миниатюра из Царского титулярника
Другой современник, швед Петрей, в своем описании Московского государства (1608 - 1611) также замечает, что царь Федор от природы был почти лишен рассудка, находил удовольствие только в духовных предметах, часто бегал по церквам трезвонить в колокола и слушать обедню. Отец горько упрекал его за это, говоря, что он больше похож на пономарского, чем на царского, сына. В этих отзывах, несомненно, есть некоторое преувеличение, чувствуется доля карикатуры. Набожная и почтительная к престолу мысль русских современников пыталась сделать из царя Федора знакомый ей и любимый ею образ подвижничества особого рода. Нам известно, какое значение имело и каким почетом пользовалось в древней Руси юродство Христа ради. Юродивый, блаженный, отрешался от всех благ житейских, не только от телесных, но и от духовных удобств и приманок, от почестей, славы, уважения и привязанности со стороны ближних. Мало того, он делал боевой вызов этим благам и приманкам: нищий и бесприютный, ходя по улицам босиком, в лохмотьях, поступая не по-людски, по-уродски, говоря неподобные речи, презирая общепринятые приличия, он старался стать посмешищем для неразумных и как бы издевался над благами, которые люди любят и ценят, и над самими людьми, которые их любят и ценят. В таком смирении до самоуничижения древняя Русь видела практическую разработку высокой заповеди о блаженстве нищих духом, которым принадлежит царствие Божие.
Эта духовная нищета в лице юродивого являлась ходячей мирской совестью, "лицевым" в живом образе обличением людских страстей и пороков, и пользовалась в обществе большими правами, полной свободой слова: сильные мира сего, вельможи и цари, сам Грозный, терпеливо выслушивали смелые, насмешливые или бранчивые речи блаженного уличного бродяги, не смея дотронуться до него пальцем. И царю Федору придан был русскими современниками этот привычный и любимый облик: это был в их глазах блаженный на престоле, один из тех нищих духом, которым подобает царство небесное, а не земное, которых церковь так любила заносить в свои святцы, в укор грязным помыслам и греховным поползновениям русского человека. "Благоюродив бысть от чрева матери своея и ни о чем попечения имея, токмо о душевном спасении" - так отзывается о Федоре близкий ко двору современник князь И. М. Катырев-Ростовский. По выражению другого современника, в царе Федоре мнишество было с царствием соплетено без раздвоения и одно служило украшением другому. Его называли "освятованным царем", свыше предназначенным к святости, к венцу небесному. Словом, в келье или пещере, пользуясь выражением Карамзина, царь Федор был бы больше на месте, чем на престоле.
И в наше время царь Федор становился предметом поэтической обработки: так, ему посвящена вторая трагедия драматической трилогии графа Ал. Толстого. И здесь изображение царя Федора очень близко к его древнерусскому образу; поэт, очевидно, рисовал портрет блаженного царя с древнерусской летописной его иконы. Тонкой чертой проведена по этому портрету и наклонность к благодушной шутке, какою древнерусский блаженный смягчал свои суровые обличения. Но сквозь внешнюю набожность, какой умилялись современники в царе Федоре, у Ал. Толстого ярко проступает нравственная чуткость: это вещий простачок, который бессознательным, таинственно озаренным чутьем умел понимать вещи, каких никогда не понять самым большим умникам. Ему грустно слышать о партийных раздорах, о вражде сторонников Бориса Годунова и князя Шуйского; ему хочется дожить до того, когда все будут сторонниками лишь одной Руси, хочется помирить всех врагов, и на сомнения Годунова в возможности такой общегосударственной мировой горячо возражает:
Ни, ни!
Ты этого, Борис, не разумеешь!
Ты ведай там, как знаешь, государство,
Ты в том горазд, а здесь я больше смыслю,
Здесь надо ведать сердце человека.
В другом месте он говорит тому же Годунову:
Какой я царь? Меня во всех делах
И с толку сбить, и обмануть не трудно,
В одном лишь только я не обманусь:
Когда меж тем, что бело иль черно,
Избрать я должен - я не обманусь.
Не следует выпускать из виду исторической подкладки назидательных или поэтических изображений исторического лица современниками или позднейшими писателями. Царевич Федор вырос в Александровской слободе, среди безобразия и ужасов опричнины . Рано по утрам отец, игумен шутовского слободского монастыря, посылал его на колокольню звонить к заутрене. Родившись слабосильным от начавшей прихварывать матери Анастасии Романовны, он рос безматерним сиротой в отвратительной опричной обстановке и вырос малорослым и бледнолицым недоростком, расположенным к водянке, с неровной, старчески медленной походкой от преждевременной слабости в ногах. Так описывает царя, когда ему шел 32-й год, видевший его в 1588 - 1589 гг. английский посол Флетчер. В лице царя Федора династия вымирала воочию. Он вечно улыбался, но безжизненной улыбкой. Этой грустной улыбкой, как бы молившей о жалости и пощаде, царевич оборонялся от капризного отцовского гнева. Рассчитанное жалостное выражение лица со временем, особенно после страшной смерти старшего брата, в силу привычки превратилось в невольную автоматическую гримасу, с которой Федор и вступил на престол. Под гнетом отца он потерял свою волю, но сохранил навсегда заученное выражение забитой покорности. На престоле он искал человека, который стал бы хозяином его воли: умный шурин Годунов осторожно встал на место бешеного отца.
В. О. Ключевский. Русская история. Полный курс лекций. Лекция 41
Царь Фёдор Иванович (также известен по прозвищу «Блаженный») был сыном Ивана Грозного и Анастасии Романовной.
После трагической кончины в 1581 году наследника престола Иоанна царём становится двадцатилетний юноша Фёдор Блаженный, который совершенно не был готов для царствования (даже его отец говорил о нём, что место его не у власти, но в келье).
По утверждениям исследователей, Фёдор Иванович был очень слаб здоровьем (как физически, так и психологически). Кроме того, он совсем не принимал участия в государственном управлении, опираясь в этом сложном деле на мнения шурина Годунова Бориса и вельмож. Именно Годунов, как утверждают историки, и правил государством через слова Блаженного (он и стал преемником после кончины Фёдора Ивановича).
Царь Фёдор Блаженный взял в жёны Ирину Годунову от которой у них родилась дочь, умершая в годовалом возрасте. Наследника Фёдор так и не дождался.
Литературные памятники того времени так описывают Фёдора Ивановича: толстоват, небольшого роста, неказист с тяжёлой неуверенной походкой. Однако всегда улыбающийся (за это его и прозвали Блаженным). Царь никогда не повышал тон, не грубил, был суеверным и не любил проявления агрессии. Большинство своего времени он проводил в ближайшем монастыре в молитвах. Также Фёдор очень рано вставал и начинал день с беседы с духовником и умывания святой водой. Любил он и забавы: шутовские кривляния, песни и сказы после вечерни.
Царь Фёдор Иванович очень любил звон церковных колоколов и даже сам одно время был звонарём. Он ходил пешком по монастырям, однако и отцовский нрав был в его натуре – царю нравились битвы с силачами медведей, а также кулачные бои.
Всё вышеописанное было известно и дипломатам из других стран, посещающих Фёдора, но, просивших аудиенции у Бориса Годунова.
В 1598 году Царь Фёдор Иванович умер от смертельной болезни. Вместе с этим был окончен и московский род Рюриковичей. Во время царствования царя Фёдора были возведены башни и стены Белого Города, авторство которого приписывают талантливому зодчему Фёдору Савельевичу Коню. Кроме того, в этот же период знаменитый литейщик А. Чохов отлил Царь-пушку.
При царе Фёдоре Блаженном немного улучшилось и международное положение. В итоге русско-шведской войны были возвращены некоторые Новгородские земли.
Реферат по учебной дисциплине "История России"
на тему:"Правление Фёдора Иоанновича".
План
1. Введение
4. Главные события, связанные с правлением Фёдора Иоанновича.
5. Заключение.
6. Список литературы.
1.Введение.
Среди множества русских царей, когда-либо правящих нашей страной, личность Фёдора Иоанновича - последнего из династии Рюриковичей - представляется особенно противоречивой и во многом недооценённой. Отличавшийся исключительной добротой, мягкостью нрава, набожностью, он на первый взгляд кажется наименее подходящим кандидатом на царский трон. До сих пор историки не утвердились в общем мнении, касающегося этого сына Ивана Грозного. Одни считают, что это была практически слабоумная личность, неспособная управлять государством, другие (эти мнения появились недавно) полагают, что Фёдор Иоаннович был человеком особого склада, который, несмотря на отсутствие лидерских качеств, сумел много сделать для своей страны.
Фёдор Иоаннович был средним сыном Ивана Грозного, родился 11 мая 1557 года в Москве. Уже с детства он отличался высокой духовностью, пламенной верой, пристрастием к церковной жизни. Очевидно, что он был полной противоположностью своему отцу.
Фигура Фёдора Иоанновича - особенная в русской истории, отличающаяся двойственностью, загадочностью. Попытку разгадать эту тайну делали не только историки, но и литераторы. Особо интересной в этом отношении является пьеса А.К. Толстого под названием «Царь Фёдор Иоаннович». В ней, вопреки сложившемуся мнению, монарх предстаёт не «блаженненьким дурачком», а светлой благородной личностью, истинно верующим и милосердным человеком.
Важным обстоятельством является и тот факт, что Фёдор Иоаннович канонизирован Русской Православной Церковью, благодаря его благочестию, нравственности и широкой благотворительной деятельности.
Противоположная ситуация наблюдается в светской публицистике. В ней наблюдается явное пренебрежение к последнему представителю династии Рюриковичей, преобладают отрицательные отзывы о нём как о никчемной личности. Пересмотр деятельности Фёдора Иоанновича выявляет несколько иные факты, а открывшиеся обстоятельства стимулируют к более тщательному изучению данного вопроса. Неполная изученность темы на текущий момент делает её особенно актуальной.
2. Начало правления Фёдора Иоанновича. Причины воцарения на трон.
Давно очевиден факт: смерть сильного правителя (такого, например, как Иоанн Грозный) всегда вызывает в его ближнем окружении смятение, неизбежно возникает борьба за власть, схватка за политическое наследство и влияние. Подобная ситуация сложилась и перед коронацией третьего сына Иоанна Грозного - Фёдора Иоанновича. А.Н. Боханов акцентирует внимание на следующем обстоятельстве: «Восшествие на престол Фёдора Иоанновича далеко не всем представлялось желательным, ведь Фёдор не создан для царской роли; ещё его отец говорил, что он - “постник и молчальник”» [Бох; 202].
Существовало много причин, препятствовавших восхождению нового царя на трон. Это и различные родовые группировки, не симпатизировавшие сыну Иоанна Грозного; и его особенные личные качества. Мария Нагая и род Шуйских, распространяя слухи об умственной отсталости Фёдора Иоанновича, преследовали свои цели. Так, Мария Нагая, будучи матерью царевича Дмитрия, полагала, что именно её сын является законным наследником, а Шуйские очень боялись неизбежного выдвижения Бориса Годунова, который приходился братом жены Фёдора Иоанновича Ирины. Кроме того, им не нравилась неспособность Ирины иметь детей. «Бездетность царицы, - пишет А.Н. Боханов, - стала главным стержнем придворной интриги Шуйских против царя Фёдора» [Бох; 282]. Они добивались развода Ирины и Фёдора, но оказались бессильными перед любовью супругов. Поведение и позиция Фёдора Иоанновича в этой ситуации опровергают его репутацию «безвольного», «блаженного» и «слабоумного» человека. Он проявляет здесь невероятную решительность, демонстрирует удивительную силу воли. Впрочем, у Фёдора Иоанновича были не только противники, но и союзники. К ним, относятся боярин Никита Романов (в скором будущем - основатель известной династии) и князь Иван Фёдорович Мстиславский, который, впрочем, поддерживал Фёдора Иоанновича лишь до 1586 - вплоть до заговора о разводе, который не был им отвергнут. После этого предательства Мстиславский впал в немилость и окончил свои дни в монастыре (события эти произошли при прямом участии Бориса Годунова).
Итак, в результате всего произошло неизбежное событие: Фёдор Иоаннович венчался на царство в возрасте двадцати семи лет. Это событие произошло 31 мая 1584 года. Английский дипломат Джером Горсей - современник Фёдора Иоаннович и Годунова - следующим образом описывает эти исторические события, свидетелем которых ему пришлось быть: «Когда прежний царь Иван Васильевич умер, в городе Москве, после того как царствовал 54 года, поднялось некоторое беспокойство и волнение среди знати и простого народа (cominaltie), однако оно было быстро подавлено. Немедленно, в ту же ночь, боярин Борис Фёдорович Годунов, князь Иван Петрович Шуйский и Богдан Яковлевич Бельский, - все они были назначены, чтобы утвердить на троне его сына Фёдора Иоанновича, привели к присяге друг друга, всю знать и чиновников» [Горсей; 141].
По словам Д.М. Володихина, скорое восстание москвичей оказалось не столько тревогой, гневом или растерянностью, сколько режиссированными действиями, которые организовали группировки, относящиеся к политической элите. В русских летописях немало упоминаний о «смятении великом» и вражде между аристократами [Рюр; 343]. Восставших удалось успокоить ссылками неугодных и организацией скорого венчания Фёдора Иоанновича.
Итак, очевидной причиной воцарения на трон Фёдора Иоанновича было стремление подавить волнения в стране. Другая причина - не менее важная - заключается в следующем: царевич Фёдор являлся в 1584 году единственным законным сыном Ивана IV, равноценных ему претендентов на трон не существовало в принципе. Примечательны его характеристики: «взрослый человек, известный всей стране, женатый, царская кровь от царской крови, добрый христианин» [Рюр; 344]. Итак, всему народу был очевиден выбор в отношении нового царя, одобрение по поводу его кандидатуры было неоспоримым и единодушным. Особое впечатление произвёл съезд высшего духовенства на коронацию, создавшее имитацию Земского собора, процесса выбора, хотя на самом деле этого не было.
Период правления царя Фёдора Иоанновича длился тринадцать с половиной лет. В отечественной историографии эта эпоха обычно представлялась как «безликое время», а сам царь - как «блаженный» [Бох; 207]. От него не ждали каких-то громких побед или свершений. А.Н. Боханов пишет: «Даже весьма сведущие историки, но лишённые “ока духовного”, не могли понять и принять новый облик власти; для них слова “блаженный и юродивый” являлись синонимами, обозначавшими лишь форму умственной неполноценности» [Бох; 207]. Вот как характеризует нового царя из династии Рюриковичей известный историк Е.Ф. Шмурло: «Молодой царь Фёдор, наследовавший Ивану Грозному, был человек неспособный к управлению государством: обиженный природой по уму - тихий дурачок, глуповато улыбавшийся, с кроткой душой, никому в жизни не причинивший намеренно зла, но неспособный творить и настоящее добро, он походил на блаженненького» [Шм; 223]. Учёный делает упор на неспособность Фёдора находиться во главе государства, ослабленного тяжёлыми войнами и двадцатилетним произволом Иоанна Грозного. Следует отметить, что подобное мнение не является неоспоримым и объективным. Новый взгляд историков на верующего и милосердного Фёдора Блаженного позволяют выявить иные подробности его правления, о которых будет сказано ниже.
Перипетии, связанные с интригами и волнениями, отодвигают начало царствования Фёдора Иоанновича в тень. Эти события, вышедшие на передний план, происходят не по воле нового царя и потому как будто бы умоляют его роль в управлении страной. В то же время, по меткому замечанию Д.М. Володихина, «грязь дворцовых интриг не пристаёт к биографии Фёдора Иоанновича» [Рюр; 343].
Летописи оставили потомкам рассказ о начале царствования Фёдора Блаженного. И в них едва ли можно найти признаки слабоумия или неадекватного поведения. Приведённые в документах речи царя указывают на него как на человека думающего и интеллектуального, способного «воспроизводить вслух и прилюдно цветистую идеологическую конструкцию» [Рюр; 353].
И всё же принято считать: Фёдор Иоаннович лишь формально стоял у власти, а на деле страной управлял его шурин Борис Годунов. Но с позиции сегодняшнего дня эта схема представляется чересчур простой. Разумеется, Годунов играл огромную роль в политике России данного периода, но полностью исключать роль Фёдора Иоанновича нельзя, хотя бы потому, что для осуществления своих замыслов Годунову приходилось быть в активном взаимодействии с царём, согласовывать с ним свои планы, поддерживать хорошие отношения. По мнению Д.М. Володихина, Фёдор Иоаннович и Борис Годунов явились примером удачного партнёрства, соправительства, как будто их подбирал сам «Небесный режиссёр» [Рюр; 366]. Народ очень любил своего царя, видя в нём сильного молитвенника за всю Русь, который к тому же давал ему отдохновение от деятельности прежнего, грозного, царя. Д.М. Володихин пишет: «В его постоянном молении, в его благочестии, в его богомольном рвении видели своего рода мистический щит, заграждавший большим бедам путь в России» [Рюр; 366]. Это была высокая миссия. А для т.н. «низкой» миссии был необходим Годунов. Для практических деяний последнему требовалось разрешение царя, и тот его дал, в результате чего действия Годунова получили законную силу. Поэтому в корне неверно приписывать все достижения исключительно предприимчивому шурину Фёдора Иоанновича: что-то свершил сам царь, что-то их тандем, а всё прочее - Годунов. За первые два с половиной года было сделано очень многое. Самым главным оказалось установление политического курса страны по всем основным направлениям. Опираясь на выдающиеся качества Бориса Фёдоровича - такие как непреклонная воля, неординарный ум, смелость и решительность - Фёдору Иоанновичу удалось удерживать страну в состоянии относительного мира и спокойствия. Были решены важнейшие проблемы, касающиеся обороны, расширения земель и утверждение патриаршего престола. Кроме того, важнейшей заслугой царя является разгром шведов, не оставлявших в покое русскую землю. Такова была деятельность Фёдора Иоанновича в первую половину царствования, до 1592 года. Во второй половине царствования ведущая роль в государственных делах принадлежит Борису Годунову.
3. Значение Бориса Годунова в управлении государством.
Борис Годунов являлся потомком татарского мурзы Чета, выходца из Орды во времена Ивана Калиты. Годунову удалось выдвинуться ещё при Иоанне Грозном. Он не числился в списках опричнины, и всё же находился к ней очень близко; его репутация осталась не запачканной, но связь с неприглядным прошлым не прошла ему даром: в глазах многих он был «дерзким выскочкой» [Шм; 224]. Очень точно передано отношение элиты того времени к Годунову в гениальной драме А.С. Пушкина: «Вчерашний раб, татарин, зять Малюты, / Зять палача и сам в душе палач…» [Пушкин;].
Годунов ввёл в порядок управление и положил конец бесчиниям, творившимся в предыдущее царствование. В отношениях с иноземными государствами Годунов с честью поддерживал достоинство русского имени. Развивая традиции правления, положенные предыдущими русскими царями, в частности, Иоанном Грозным, Годунов решительно двигался к своим целям - устроению внешней жизни страны и внутренней безопасности. Его трудами начала реализовываться большая программа по обустройству новых территорий и укреплению хозяйственного и административного порядка на старых. Для пресечения лихоимства «государевым людям» было вдвое повышено содержание, а мздоимство стало рассматриваться как «первостатейное преступление» [Бох; 214].
Очевидно, что с 1592 года особенных заслуг в правлении Иоанна Фёдоровича не отмечается. Это происходит потому, что политические, религиозные и культурные обстоятельства не требуют прямого вмешательства царя. Он молится за свою страну, столицу и народ, ездит в паломнические поездки, занимается благотворительностью. И хотя он и присутствует на дипломатических мероприятиях, вести переговоры предоставляет шурину. Когда царица Ирина рождает вдруг долгожданного ребёнка, царь переживает особенный период надежды; когда же девочка в скором времени умирает - его жизнь наполняется скорбью. А государством в это время управляет брат супруги.
В середине, второй половине 1590-х гг., в стране решаются глобальные задачи, касающиеся внешней политики: это заключение со шведами Тявзинского мира, масштабное освоение Сибири и степного юга, укрепление обороны на Окском рубеже. Большая, практическая часть, принадлежит в этой государственной работе Годунову. Примечательно, что после смерти Фёдора Иоанновича удача отворачивается от Годунова. Особенно влияет на ухудшение его положения голод 1601 года и убийство царевича Димитрия в Угличе. Главным врагом Годунова становится самозванец, назвавшийся воскресшим царевичем. Лжедмитрий разворачивает активную военную кампанию против Годунова, закончившуюся его победой и кратким воцарением на трон. Борис Годунов умер в апреле 1605 года, его семья была убита.
Таким образом, значение Бориса Годунова в управлении государством очевидно. Он развил принципы правления, положенные предыдущими русскими царями, укрепил внешнее и внутреннее положение Руси. Кроме того, он составлял идеальную пару в тандеме с Фёдором Иоанновичем, проявляя решительность, практичность и несгибаемую волю - качеств, которых не хватало царю.
4. Главные события, связанные с правлением Фёдора Иоанновича.
Значимость деятельности Фёдора Иоанновича определяется в первую очередь его историческими деяниями - теми, которые способствовали возвышению Российского государства и русского народа. Первое крупнейшее такое деяние - учреждение патриаршества в Москве. Далее следует такое важнейшее событие как освобождение Ивангорода, Яма и Копорья от оккупации шведов. Третье событие - основание под Москвой Донского монастыря после того как был разгромлен Казы-Гирей. Существуют и другие эпохальные события, которые не могли бы состояться без участия Фёдора I. Речь идёт о восстановлении Зачатьевского монастыря, о строительстве большого количества храмов, возобновлении книгопечатания в Москве. Д.М. Володихин утверждает: «Но три великих события, названные первыми, столь масштабны по своему значению и столь нерасторжимо связаны с личностью Фёдора Иоанновича, что их следует считать главными заслугами государя; именно их надо вспоминать в первую очередь, когда речь заходит о его царствовании и его влиянии на ход дел в Российской державе» [Вол; 224].
Но только лишь духовными деяниями не ограничивается деятельность Фёдора Иоанновича. Здесь можно и сказать о достижениях и во внешней политике, которая при царе Фёдоре была весьма успешной, и внутренней. Важно знать: итогом краткой войны Швеции и России было возвращение южного побережья Финского залива, которое было утеряно предыдущим царём, а также заключением со Швецией «вечного мира» (1595). Было также отбита агрессия со стороны Крымского хана. Успешно осваивалась Сибирь, благодаря чему покорялись новые земли, и шёл активный процесс колонизации страны (так появились города Тобольск и Тюмень (1589)), как, впрочем, и значительное число других городов, которые играли роль «опорных пунктов русской колонизации» [Пушк; 159].
Важнейшим событием внутренней политики явилось образование патриаршества в Москве (это произошло в 1589 году). Получив согласие православных патриархов Восточной церкви, московский митрополит Иов стал патриархом Московским и всея Руси. Это обстоятельство подняло Московскую церковь на новый уровень, указывающий на её особенность и независимость.
Отступивший от активной государственной деятельности во второй половине своего правления, Иоанн Фёдорович внезапно ярко проявляет себя во время печально знаменитого пожара 1594 года, случившегося в Москве в Китай-городе. Огневая стихия была очень сильной и погубила немалое количество различных строений, в том числе, храмы и монастыри. Фёдор Иоаннович был весьма опечален случившимся и оказал большую помощь погорельцам, как в моральном, так и в материальном плане: «Фёдор Иванович в ту пору посещал Пафнутьев-Боровский монастырь и приехал в великой кручине, и жалует народ: утешает и льготу даёт» [Вол; 225]. На «льготы» и деньги из царской казны Китай-город был отстроен заново. Нельзя не упомянуть и о сорока тонной Царь-пушки, отлитой в 1586 году. И это мощное орудие тоже подарок русскому народу от богобоязненного царя-молитвенника.
Фёдор Иоаннович дал своему народу возможность духовного возвышения и моральной передышки между опричниной и Смутой. После своего смерти он оставил страну окрепшей, возмужавшей и расширившей свои владения. Умер царь Фёдор 7 января 1598 года, в скором времени был канонизирован, и память его совершается дважды в год: 7 января по старому стилю - 20 января по новому и 26 августа по старому стилю и 8 сентября по-новому.
5. Заключение.
Врождённая святость сделала фигуру Фёдора Иоанновича особенной в ряду русских царей. Двойственность его личности породила споры, которые ведутся до сих пор: был ли последний монарх из династии Рюриковичей безумцем или святым при жизни, блаженным, молитвенником за всю Русь и весь народ. Прежде чем соглашаться с первым мнением, необходимо вспомнить его политические и государственные достижения. Это, прежде всего, относительно мирная обстановка (случившаяся война со шведами позволила России вернуть утраченные земли, в то время как Иоанн Грозный проиграл Ливонскую войну), утверждение патриаршества, усмирение татарского полчища, которое во времена Иоанна Грозного творило бесчинства. Кроткий же Фёдор Иоаннович сумел усмирить их. Во времена его царствования произошёл значительный прорыв в освоении земель Урала и Сибири, возникло большое количество монастырей и храмов и городов. И самое главное - народ любил своего блаженного царя, и краткий период его правления вспоминался как благословенная пора между воинственным и беспощадным царствованием Иоанна Грозного и последующим далее Смутным временем.
6. Список литературы.
1.Боханов А.Н. Борис Годунов / А.Н. Боханов. - М.: Вече, 2012. - 352 с.
2.Володихин Д.М. Царь Фёдор Иванович / Д.М. Володихин. - М.: Молодая гвардия, 2011. - 255 с.
3.Володихин Д.М. Рюриковичи / Д.М. Володихин. - 2-е изд. - М.: Молодая гвардия, 2015. - 484 с.
4.Горсей Дж. Записки о России. XVI - начало XVII в. Под ред. В.Л. Янина; Пер. и сост. А.В. Севастьяновой. / Дж. Горсей. - М.: Изд-во МГУ, 1990. - 288 с.
5.Пушкарёв С.Г. Обзор русской истории /Пушкарёв С.Г. - Ставрополь: Кавказский край, 1993. - 416 с.
6.Пушкин А. С. Борис Годунов//Пушкин А. С. Сочинения. В 3-х т. Т.2. Поэмы; Евгений Онегин; Драматические произведения. - М.: Художественная литература, 1986. - 527 с.
7.Толстой А. К. Царь Фёдор Иоаннович // Толстой А. К. Драматическая трилогия. - М.: Правда, 1987. - 544 с.
8.Шмурло Е.Ф. История России 862 - 1917 гг. / Е.Ф. Шмурло. - М.: Аграф, 1997. - 736 с.
Реальная личность царя Федора I Ивановича, несмотря на сравнительно короткий исторический отрезок времени (460 лет), который отделяет нас от него, скрыта. Весь вопрос крутится вокруг того, был ли он слабоумным или нет. На это мы попытаемся дать ответ. Осталось мало источников, дающих его правдивый образ. Этого государя заслоняют две мощные фигуры: отец Иван Грозный и соправитель Борис Годунов. Наши историки воссоздают, а литераторы интерпретируют его как человека и правителя.
Конец династии Рюриковичей
В XVI веке на престол взошел первый русский царь Иван Васильевич. Он правил долго, более 50 лет, но крайне неровно, потрясая свои земли и семью люто-зверским характером.
Из восьми жен только трое родили ему детей. Да и то старшего, которого он готовил на царство, сам царь убил в порыве неуправляемого гнева, о чем горько сожалел. Наследником стал Федор Иванович, сын Ивана IV Грозного от первого брака.
Семья в детстве
Царственные родители любили друг друга и прожили к моменту рождения Федора десять лет, деля и радости, и скорби. У царевича был старший брат Иван. Разница в возрасте у них была три года. Подрастая, они станут играть вместе, и за ними наблюдают любящие родители. Но в год рождения царевича, крещеного в Чудовом монастыре, в 1557 году, никто еще не знает, что мир и тишина только пока стоят над страной. Это последний безмятежный год. В 1558 году начнется долгая, на четверть века, кровопролитная Ливонская война. Она омрачит все его детство. А после смерти матери о царевиче, которому было тогда три года, почти нет сведений. Отец ездит по богомольям и не берет сына с собой. Он уезжает, возглавляя войско, на войну, и пятилетний мальчик, провожая его, не знает, вернется ли он назад. А потом в царских покоях пойдет череда жен, которые видят в Иване и Федоре препятствие своим детям к престолу, и о душевной теплоте говорить здесь не приходится. Затаенную вражду мальчики, конечно, испытали. Но в источниках практически нет сведений, как Иван Васильевич воспитывал младшенького. Известно, что с восьми лет брал его с собой на богомолья, позже приказывал присутствовать на государственных церемониях. Даже когда царевичу еще не исполнилось семи лет, он участвовал на возведении в сан митрополита Московского, и при учреждении опричнины он вместе с семьей и двором выехал в В 10 лет отец взял его с собой в Вологду для осмотра. Так понемногу царевич Федор присматривался к государственным делам.
Женитьба
Сам батюшка выбрал сыну невесту из крепкого надежного клана Годуновых, но не слишком родовитого, такого, чтобы во всем зависели от царской семьи и были благодарны за столь высокую судьбу. А царевич, не думая о политических мотивах, просто привязался душой к своей супруге, умнице Ирине.
Смерть наследника
У царя всея Руси не доходили руки до полноценного воспитания младшего сына Федора. Всегда на первом плане стоял Иван Иванович. А когда его не стало, в 1581 году, то пришлось в 24 года серьезно приучать к государственным делам наследника Федора. А у того уже не было к ним интереса. Ведь раньше все внимание уделялось Ивану, а ты, Феденька, советовали ему, в церковь божью сходи, с монахами поговори, певчих послушай, да бас дьяконский, а то на охоту съезди.
Окружали царевича мамки, няньки и монахи. Они же учили его книжным знаниям и закону Божьему. Вот и вырос царевич робкий, смирный, богомольный. А Бог дал ему венец царский.
Венчание на царство
Смерть Грозного в 1584 году окружена недомолвками и тайнами. Есть предположения, что его отравили или удушили, что, впрочем, достоверно не доказано. Но бояре, радуясь освобождению от мощного гнета тирана, державшего их железной рукой, подняли восстание, пользуясь слухами о таинственной кончине царя, и привели его к стенам Кремля. Переговоры с восставшими закончились тем, что они отступили, а зачинщиков сослали. На всякий случай удалили и малолетнего Дмитрия с матерью в Углич. Кто стоял за этими действиями? Ну никак не Федор Иванович. делами не интересовался, он был пассивен. Всем заправляли великородные князья Шуйские, Мстиславские, Юрьевы.
Незадолго до восстания было венчание на царство, это произошло в день рождения Федора. Ему исполнилось ровно 27 лет. Церемония происходила так. Впереди шел Федор Иванович - царь, одетый в богатейшие уборы. За ним - высшее духовенство и далее вся знать по чинам. На его голову водрузили корону. На празднество было приглашено духовенство с Афона и Синайской горы, что означало важность события для всего Православного мира. Торжество длилось неделю.
Так получил право и возможность всем распоряжаться Федор Иванович. Царь стал неограниченным владыкой. В его руках была вся полнота власти - законодательная, исполнительная, судебная и военная.
царь: исторический портрет
Иностранцы, англичане, французы, шведы, поляки пытаются нас убедить в том, что Федор Ивановичбыл слишком прост, чувствителен и чрезмерно набожен и суеверен, даже глуповат. Он слишком много времени проводил в монастырях. Но, вставая в 4 часа утра, по сведениям тех же иностранцев, помолившись, передав приветствия своей жене, занимающей отдельные покои, он принимал бояр, военачальников, членов Думы. Это говорит о том, что Федор Иванович - царь: он выслушивает вельмож и отдает указания.
Правда, времени на эти дела он отводит не слишком много, так как они его не очень занимают, но дела, как истинный государь, он все же исполняет. Да, он предпочитает молитву занятию политикой, но в этом нет признаков слабоумия. Он просто по природе своей не государственный деятель, а обычный человек, который любит поговорить с женой, посмотреть на травлю медведя или рукопашный бой, посмеяться над шутами. Интриги, политические ходы, продуманные, как шахматные, надолго вперед, - не его стихия. Федор I Иоаннович добрый, спокойный, благочестивый человек. Другие же иностранцы, австрийцы, например, которым царь оказал любезный прием и обещал содействие в борьбе с турками, нигде не дают указаний, что царь был слабоумен. Может быть, все дело в пристрастных оценках тех же шведов, поскольку политические дела разрешились силой оружия в неблагоприятную для них сторону?
Восприятие царя русскими людьми
Все они отмечают, что Федор I Иоаннович крайне благочестив и изнуряет себя духовными подвигами. А во время венчания на царство выступил с речами, в которых признаком скудоумия не отмечался. Бедный умом человек не выстоял бы всю церемонию и не смог бы произнести речь. А царь держал себя с подобающим достоинством. Русские летописцы называют его милостивым, и кончина его воспринималась как великое горе, которое может принести огромные бедствия. Что, кстати сказать, и сбылось.
Патриарх Иов, видевший царя каждый день и хорошо его знавший, высказывал свое живое восхищение государем. Царь предстает перед нами истинным подвижником веры, и сытая, спокойная жизнь при нем воспринималась, как благодать божья, сошедшая его молитвами на русскую землю. Все подчеркивают его невероятное благочестие. Поэтому прозвище царя Федора Ивановича было - Блаженный. А один из близких ему князей И.А. Хворостинин отметил любовь царя к чтению. Сам же отец его Иван Грозный, составляя завещание, когда был жив еще старший сын Иван, предостерегал 15-летнего Федора от бунта против брата. Но полный дурачок, каким его пытаются представить иные иностранцы, вряд ли мог бы пойти войной на брата. Значит, Иван Васильевич представлял себе сына совсем не простачком. Дальнейшее показало, что царь был прекрасным воеводой, возглавляя поход против шведов. Он попал в русскую армию, будучи душевно здоровым, а не юродивым. Разгром шведов в Ливонской войне - великое деяние Федора Ивановича.
Соправители
Годунов стоял за троном, но кроме него, худородного, были аристократы, с которыми Федор Иванович должен был считаться. А кто мог удержать в узде Шуйских, Мстиславских, Одоевских, Воротынских, Захарьиных-Юрьевых-Романовых? Только царь, который был превыше всех. Да, он мог себе позволить в собрании Думских бояр, сойдя с трона, гладить котика, но взор его ясен и полон мудрости.
Феодор Блаженный, слушая высоких мужей, мог думать и свои думы о том, что всякое божье творение достойно любви и ласки, как и его собственный народ, который при нем процветал. А вельможи пусть радуются, что он не сечет головы с их плеч, как его отец. Годунов, прислушиваясь к мнению царя, стал соправителем по царской воле. Он представлял собой лучшее из возможного. Они вместе составили слаженную пару, когда правил царь Федор Иванович (1584 - 1598).
Отказ от развода
Таинство брака царь почитал. И хотя бог дал ему одного ребенка, умершего в младенчестве, несмотря на требования бояр развестись с женой и жениться вновь и завести законных наследников, государь решительно отказался. В этом положении требовалось проявить мужество, волю и стойкость, так велико было давление аристократов. То, что у царя не было детей, отчасти объясняет долгие часы, проведенные в молитве, и частые поездки на богомолье, которые чета совершала пешком, конечно, в сопровождении охраны и свиты. Их вела вера и надежда.
Патриаршество
После того, как Византия пала, русское государство оказалось самым крупным из всех православных. Но глава церкви носил сан только митрополита, чего было явно недостаточно. Но мог ли царь, неспособный к долгим переговорам, интригам, вести столь сложную и тонкую политическую игру? Он всегда сторонился забот подобного рода, так как был тих и обладал складом ума монаха-инока, пребывающего вдали от житейских дел. Хронисты пишут, что государь, посоветовавшись с вынес на совет бояр идею об утверждении патриаршества. Им требовалось выполнить государево решение. И чьей бы в первоначальном варианте эта мысль ни была, но озвучил ее царь, и дело медленно, но стало развиваться.
Потребовалось несколько лет переговоров и интриг греков, чтобы все завершилось, как требовалось самодержцу в Патриархом Московским и всея Руси стал Иов. Царь, увлекшись этой идеей, сам разрабатывал новую, более пышную церемонию, чем она была у греков.
Книгопечатание в Москве
По прямому требованию Федора Ивановича, как говорят источники, была восстановлена в Москве типография. Она предназначалась для размножения богослужебных книг, но начало книгопечатанию было положено. Дальше оно будет развиваться, неся просвещение, сначала церковное, а потом и светское. Мог ли глупый, умственно отсталый человек выдвинуть такую мысль? Ответ напрашивается сам собой. Конечно, нет. А книги стране были нужны. При Федоре Ивановиче строились города, храмы, монастыри, и все требовало обретения учености и, следовательно, книг.
Смерть царя Федора Ивановича
Царь, который пробыл на престоле 13 лет и семь месяцев, долго болел, а умер быстро. Он не успел перед смертью стать иноком, как желал. В его жизни было три великих деяния: учреждение патриаршества, освобождение русских земель от шведской оккупации и строительство Донского монастыря. В них он принимал активное действие. Осталось неясным до нынешних дней, кому он передал престол. Возможно, никому, решив, что «Бог рассудит». Он принял разоренную страну, а оставил ее окрепшей, раздвинувшей свои пределы. При нем отлили «царь-пушку». Тихий, глубоко верующий в Божий промысел царь видел, что господь управлял его страной и сохранял его царство. Таков был последний Рюрикович, Федор Иванович - царь, биография и деяния которого оставили благой след в истории страны.
Нередко люди полагают, будто высшая государственная власть и глубокая христианская вера несовместимы, что правитель просто не может поступать по Евангелию — ему неизбежно приходится быть циником, нарушать заповеди «ради государственных интересов». Примеров тому действительно немало. Но есть и противоположные примеры, о которых, к сожалению, мало кто знает. Историк Дмитрий Володихин рассказывает о царе Федоре Иоанновиче, сыне Ивана Грозного.
Синдром раздвоения
В России знают двух Иванов Грозных — мудрого государственного деятеля и кровавого маньяка; двух Петров Первых — реформатора и тирана; двух Николаев Первых — жандарма Европы и просвещенного охранителя; двух Георгиев Жуковых — самодура, бездумно расходующего солдатские жизни, и талантливого полководца… Да разве только эти фигуры двоятся? О нет, прозвучали только самые громкие примеры.
Попытки отыскать золотую середину, пройти между Сциллой одного мифа и Харибдой другого приводят лишь к тому, что вместо цельной личности вырастает бесконечное: «с одной стороны, нельзя не заметить, зато с другой — нельзя не признать». В таких случаях мудрая на первый взгляд умеренность приводит к пустоте, к расплывчатости. И споры разгораются с новой силой.
Наверное, самое разумное в таких случаях — выложить все основные аргументы, а потом честно и открыто высказаться в пользу одной из двух принципиально различных точек зрения: «Я считаю, что аргументы в пользу вот этой позиции перевешивают».
Государь Федор Иванович (1584–1598), или, по церковной традиции, Феодор Иоаннович, — именно такая «двоящаяся» персона в русской истории. Любопытно, что главная суть обоих образов этого государя лаконично сформулирована для образованной публики одним человеком — Алексеем Константиновичем Толстым.
В сатирическом стихотворении «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева» он одним четверостишием вывел силуэт расхожего мнения о Федоре Ивановиче:
За ним царить стал Федор,
Отцу живой контраст;
Был разумом не бодор,
Трезвонить лишь горазд.
Какой облик придают последнему государю-Рюриковичу эти строки? Дурачок, блаженненький, возможно, слабоумный…
Но тот же А. К. Толстой посвятил государю знаменитую, многократно ставившуюся пьесу «Царь Федор Иоаннович». И там царь предстает в совершенно ином свете. Это трагическая фигура, не лишенная обаяния, к тому залитая светом благодати. Не блаженненький — блаженный! Не дурачок, но по-настоящему добрый, бескорыстный, глубоко верующий человек.
Что он такое — видно из собственной реплики царя, произнесенной в споре с Годуновым:
Какой я царь? Меня во всех делах
И с толку сбить, и обмануть нетрудно.
В одном лишь только я не обманусь:
Когда меж тем, что бело иль черно,
Избрать я должен — я не обманусь.
Тут мудрости не нужно, шурин, тут
По совести приходится лишь делать.
По ходу пьесы князь Иван Петрович Шуйский, враг монарха, весьма низко оценивающий его человеческие качества, вынужден признать свою ошибку:
Нет, он святой!
Бог не велит подняться на него —
Бог не велит! Я вижу, простота
Твоя от Бога, Федор Иоанныч, —
Я не могу подняться на тебя!
«Двоение» Федора Ивановича продолжается до наших дней. Для Русской Православной Церкви — это прежде всего святой, человек высокой нравственности и большого благочестия. Еще в первой половине XVII века он попал в святцы как «московский чудотворец».
Но если речь об этом монархе заходит в светской публицистике, то в большинстве случаев звучат пренебрежительные отзывы. За примерами далеко ходить не надо. Так, в свежей книге Петра Романова «Преемники: от Ивана III до Дмитрия Медведева» (2008) обнаруживается именно такой пассаж: «Везло ли русским на преемников? Иногда да. Чаще не очень. Бывало, что России от преемника приходилось избавляться “хирургическим путем”. А бывало, страна десятилетиями терпела такое, о чем и вспоминать стыдно. Обычно подобное случалось, когда на вершине властной пирамиды начинали доминировать интересы свиты. Тогда вопросы ума, профессионализма и порядочности преемника, не говоря уже об интересах государства и народа, отходили на задний план… Так и появлялись во главе страны юродивые (Федор Иоаннович), бывшие прачки (Екатерина I), не самые образованные правители (Анна Иоанновна)…» и т. п. Преемник Ивана Грозного назван здесь «юродивым», но не в смысле юродства Христа ради, а как живой позор для страны.
Что ближе к истине?
Стоит выслушать обе стороны.
Свидетельства очевидцев
Корни высокомерного, уничижительного мнения относительно умственных способностей государя уходят в XVI столетие.
Английский торговый агент Джером Горсей писал о Федоре Ивановиче, что тот «прост умом». Французский наемник на русской службе Жак Маржерет писал несколько резче: «…власть унаследовал Федор, государь весьма простоватый, который часто забавлялся, звоня в колокола, или бóльшую часть времени проводил в церкви». Наиболее развернутая характеристика русского государя принадлежит перу Джильса Флетчера, английского дипломата. В частности, он пишет: «Теперешний царь (по имени Феодор Иванович) относительно своей наружности: росту малого, приземист и толстоват, телосложения слабого и склонен к водяной; нос у него ястребиный, поступь нетвердая от некоторой расслабленности в членах; он тяжел и недеятелен, но всегда улыбается, так что почти смеется. Что касается до других свойств его, то он прост и слабоумен, но весьма любезен и хорош в обращении, тих, милостив, не имеет склонности к войне, мало способен к делам политическим и до крайности суеверен. Кроме того, что он молится дома, ходит он обыкновенно каждую неделю на богомолье в какой-нибудь из ближних монастырей».
Эти три высказывания сделаны иностранцами, у которых не было оснований относиться к Федору Ивановичу с особенной приязнью или, напротив, с ненавистью. Из их слов видно общее мнение: русский монарх «прост» и не блещет интеллектом, но это добрый, спокойный и благочестивый человек.
К сожалению, вот уже несколько поколений отечественных историков и публицистов большей частью опираются в своих выводах не на эти свидетельства, а на другие, гораздо более радикальные. Их цитируют намного чаще —и с каким-то странным, «артистическим» пафосом. Так, без конца приводится фраза из шведского источника, согласно которой Федор Иванович — помешанный, а собственные подданные величают его русским словом durak. Кто, когда и за что обозвал так государя, остается за пределами этого высказывания, то есть оно бесконтекстно. Однако его очень любят люди с тягой к обличительным суждениям… Другая излюбленная фраза из того же ряда принадлежит польскому посланнику Сапеге, который счел, что у Федора Ивановича вовсе нет рассудка. Наверное, не имеет смысла лишний раз подчеркивать, что и польско-литовское государство, и шведская корона находились тогда в натянутых отношениях с Россией, а конфликт со шведами в конечном итоге был решен силой русского оружия. Ни у тех, ни у других не было ни малейших причин испытывать сколько-нибудь добрые чувства к вражескому правителю.
Впрочем, существуют и явно доброжелательные отзывы иностранцев, где акцент перенесен с «простоты ума» Федора Ивановича на его религиозность. Так, голландский купец и торговый агент в Москве Исаак Масса со всей определенностью говорит о русском царе: «очень добр, набожен и весьма кроток». И далее: «он был столь благочестив, что часто желал променять свое царство на монастырь, ежели бы только это было возможно». О слабоумии — ни слова. Конрад Буссов (немецкий ландскнехт, написавший в соавторстве с лютеранским пастором Мартином Бэром «Хронику событий 1584–1613 годов») с крайней неприязнью относился к Православию в целом. Но все-таки он признавал Федора Ивановича человеком «весьма благочестивым» и «на их московский лад» богобоязненным, отмечая, что царь больше интересовался делами веры, чем делами правления.
Итак, если пользоваться одними иностранными источниками, то картина получается неровная, лишенная цельности. Допустим, никто не отрицает благочестия Федора Ивановича. Совершенно так же никто не говорит о его способности самостоятельно решать государственные вопросы. А вот уровень его умственного развития оценивается по-разному. Кто-то считает его помешанным, а кто-то не видит никакой интеллектуальной недостаточности или, в худшем случае, отмечает «простоту ума».
Русские источники рисуют царя Федора Ивановича в другом свете. Знаменитый публицист XVII века Иван Тимофеев, автор историко-философского трактата «Временник», писал о сыне Ивана Грозного с восхищением, в тонах превосходной степени. Самому Ивану Васильевичу не досталось и трети таких похвал — с ним Тимофеев обошелся без особого пиетета.
Для того чтобы понять, как далеко простирался восторг Ивана Тимофеева, стоит привести обширную цитату из его произведения: «Своими молитвами царь мой сохранил землю невредимой от вражеских козней. Он был по природе кроток, ко всем очень милостив и непорочен и, подобно Иову, на всех путях своих охранял себя от всякой злой вещи, более всего любя благочестие, церковное благолепие и, после священных иереев, монашеский чин и даже меньших во Христе братьев, ублажаемых в Евангелии самим Господом. Просто сказать — он всего себя предал Христу и все время своего святого и преподобного царствования; не любя крови, как инок, проводил в посте, в молитвах и мольбах с коленопреклонением — днем и ночью, всю жизнь изнуряя себя духовными подвигами… Монашество, соединенное с царством, не разделяясь, взаимно украшали друг друга; он рассуждал, что для будущей (жизни) одно имеет значение не меньше другого, [являясь] нераспрягаемой колесницей, возводящей к небесам. И то и другое было видимо только одним верным, которые были привязаны к нему любовью. Извне все легко могли видеть в нем царя, внутри же подвигами иночества он оказывался монахом; видом он был венценосцем, а своими стремлениями — монах».
В государственной летописи сохранилось описание начальных дней царствования этого государя. Нигде не видно никаких признаков слабоумного поведения — напротив, когда проходил обряд венчания на царство, Федор Иванович дважды публично выступал с речами, утверждая свое желание повторить эту церемонию, впервые введенную при его отце. Конечно, сейчас трудно судить, сколь точно передано летописцем содержание монарших речей. Но сам факт их произнесения никаких сомнений не вызывает: англичанин Горсей, беспристрастный свидетель происходящего, тоже пишет о том, что царь прилюдно держал речь.
Можно ли представить себе слабоумного в роли оратора?
Итоги тихого жития
Исключительно важно свидетельство неофициального, иными словами, частного исторического памятника — «Пискарёвского летописца». От неподконтрольного правительству летописного повествования естественно ждать оценок, радикально расходящихся с теми, которые «спущены сверху». И действительно, «Пискарёвский летописец» заполнен разоблачительными высказываниями. Так, об опричнине там написано немало горьких слов. Ее введение ставится Ивану IV в укор. Да и сам этот государь предстает, мягко говоря, небезупречной фигурой: летописец не забыл перечислить шесть (!) его жен. А православному человеку больше трех раз вступать в брак не полагается…
Что же сообщает «Пискарёвский летописец» о Федоре Ивановиче? О нем сказано столько доброго, сколько не досталось никому из русских правителей. Его называют «благочестивым», «милостивым», «благоверным», на страницах летописи приводится длинный список его трудов на благо Церкви. Кончина его воспринимается как настоящая катастрофа, как предвестие худших бед России: «Солнце померче и преста от течения своего, и луна не даст света своего, и звезды с небеси спадоша: за многи грехи християнския преставися последнее светило, собратель и облагодатель всея Руския земли государь царь и великий князь Федор Иванович…» Обращаясь к прежнему царствованию, летописец вещает с необыкновенной нежностью: «А царьствовал благоверный и христолюбивый царь и великий князь Феодор Иванович… тихо и праведно, и милостивно, безметежно. И все люди в покое и в любви, и в тишине, и во благоденстве пребыша в та лета. Ни в которые лета, ни при котором царе в Руской земли, кроме великого князя Ивана Даниловича Калиты, такие тишины и благоденства не бысть, что при нем, благоверном царе и великом князе Феодоре Ивановиче всеа Русии».
Вот такой был durak!
Похоже, слабоумным Федор Иванович представлялся только тем, кто привык к язвительной, глумливой премудрости и беспощадной жестокости его отца. Конечно, после «грозы», присущей царствованию Ивана Васильевича, его сын мог выглядеть в глазах служилой аристократии слабым правителем… Но при его «слабости», «простоте» и «благочестии» дела государства устроились лучше, чем при неистовом родителе.Именно при Федоре Ивановиче на Руси было введено патриаршество.
За все годы его правления крымцы не сумели пробить брешь в русской обороне, а вот Иван Васильевич в 1571 году позволил им сжечь столицу.
На Урале и в Западной Сибири подданным русского царя удалось закрепиться лишь при Федоре Ивановиче. Атаман Ермак, начавший войну с Крымским ханством еще при Иване Васильевиче, как известно, был убит, а войско его разгромлено. Зато служилые люди с именами не столь знаменитыми несколько лет спустя сумели успешно продвинуться в том же направлении.
Наконец, Иван Грозный проиграл главную войну своей жизни — Ливонскую. Он не только утратил все завоеванное неимоверными усилиями, но и отдал врагу часть Новгородчины. При Федоре Ивановиче грянула новая война. Царь лично отправился в поход и участвовал в боевых действиях. Отпустили бы правителя с полками, если бы он был беспомощным идиотом? И кого могла бы вдохновить в войсках подобная фигура? Очевидно, что государь в глазах десятков тысяч военных людей не выглядел ни «юродивым», ни «помешанным». В результате ожесточенной борьбы Россия отбила тогда у шведов Ям, Копорье, Ивангород и Корелу. Москве удалось добиться частичного реванша за прежнее поражение в Ливонии.
Остается подвести итоги. Федор Иванович был человеком необыкновенно чистой, нравственной жизни, а в благочестии равнялся инокам из дальних обителей. Иностранцы, особенно те, кто имел причины к вражде с русским государством, порой отзывались о царе как о сумасшедшем или о сущем простаке. Но факты свидетельствуют об ином. Государь не был ни помешанным, ни слабоумным. «Простота» его, вернее всего, была простотой не умственно отсталого, а блаженного, «Божьего человека».
