Стать поставщиком товаров для царя было непросто. Кандидату нужно было за 8 лет "испытательного срока" доказать достоинство своего товара. Многие бренды стали знаменитым благодаря тому, что их качество оценил император и его семья.
Звание придворного «Поставщика» и форма знака были введены в начале царствования императора Александра II в 1856 году. С 1862 года избранным фабрикантам, художникам и ремесленникам разрешается употреблять государственный герб на своих вывесках и изделиях.
Товарищество А.И. Абрикосова и сыновей
Это одно из старейших московских предприятий, сейчас - кондитерская фабрика им. П.А. Бабаева. В 1804 году бывший крепостной Степан Николаев по прозвищу Оброкосов появился в Москве, где основал кондитерское заведение. Товарищество стало поставщиком Двора Его Императорского Величества в 1899 году. Особое внимание Абрикосов уделял рекламе. Только в 1891 году на нее было потрачено 300 тыс. рублей. Кондитер заполонил своими листовками весь город.
Автомобили Руссо-Балт
К маю 1913 года автопарк Николая II состоял из 29 автомобилей. Среди них были автомобили "Руссо-Балт", качество которых подтверждалось участием в многочисленных ралли.
С 1909 года их начал выпускать Русско-Балтийский вагонный рижский завод. Вскоре "Руссо-Балт" дебютировал в автопробеге Санкт-Петербург - Берлин - Прага - Рим - Неаполь - Везувий. В январе 1912 года специальная спортивная модификация С 24-50, управляемая Андреем Нагелем и Вадимом Михайловым, взяла "Первый приз маршрутов за дальность" и "Первый приз туризма за выносливость" на ралли Монте-Карло, пройдя 3500 км по зимним дорогам.
"Руссо-Балты" славились своей безотказностью, и крупные заказы на них поступали от военного ведомства. Вскоре отдел автомобилей Русско-Балтийского вагонного завода был назван Поставщиком двора Его Императорского Величества.
Швейные машин Singer
На наш рынок американская компания Singer вышла еще в 1860-е годы через генерального европейского дистрибьютора немца Георга Нейдлингера – с головным складом в Гамбурге и 65 «дилерскими» центрами в России. В 1897 г. было основано акционерное общество «Мануфактурная компания Зингер». А затем успехи российских продаж побудили руководство Singer задуматься над созданием в России собственного производства.
В 1902 году в Подольске заработал завод, выпускавший машины с русифицированным логотипом «Зингеръ» (к которому скоро прибавился тогдашний «знак качества» – надпись «Поставщик Двора Его Императорского Величества»). Эти машины не только широко расходились по России, но и экспортировались в Турцию и на Балканы, а также в Персию, Японию и Китай. К началу Первой мировой войны завод ежегодно выпускал 600 млн. машинок. Их продавали напрямую в 3000 фирменных магазинах, а также по системе «товар почтой».
О широте охвата дореволюционного российского рынка говорит один примечательный факт. Один из сыновей знаменитого ювелира Фаберже, Агафон Карлович, был страстным филателистом.
Узнав, что петербургское представительство Singer переезжает по другому адресу, он сообразил, как стать обладателем одной из самых полных в мире коллекций редких земских марок. Фаберже-младший предложил компании бесплатно вывезти ее огромный и вроде бы уже никому не нужный архив, который занимал два железнодорожных вагона. Основу его, как легко догадаться, составляли письма-заказы из российских городов и весей с наклеенными на конверты марками. Позже сын Агафона Олег Фаберже безбедно жил на проценты с заложенной в одном из швейцарских банков коллекции отца, которая в конце концов ушла с аукциона за 2,53 млн. швейцарских франков.
Производитель алкоголя Шустов Н. Л.
Николай Леонтьевич Шустов добивался этого звания в общей сложности 38 лет. Он вошел в историю как создатель русского коньяка высшего качества. За 20 лет службы предприниматель скопил состояние, позволившее ему открыть в 1863 году небольшой водочный завод. В 1880-м он купил участок земли на Большой Садовой, куда перевел свое предприятие.
К концу XIX века ассортимент продукции стал отличаться разнообразием - зубровка, мандариновая наливка, кавказский горный травник, ликеры русских степных трав и крымский. Уникальный взгляд Шустовых на продвижение своей продукции перевернул сознание российского потребительского рынка XIX века.
До него рекламодатели обращались к обществу как просители, Шустов же научил сыновей требовать. Через своих знакомых Николай Леонтьевич нашел нескольких студентов, которые за хорошую плату ходили по кабакам и требовали везде подать именно «шустовскую водку». Студентам разрешалось даже немного подебоширить – на сумму не больше 10 рублей.
Их заработком был процент от заказов, поступивших на фирму от «окученных» ими предприятий общественного питания и пития. Таким образом, за короткое время все московские кабатчики узнали о существовании весьма недурной и относительно дешевой водки.
Эйнем сотоварищи
В 1850 году в Москве появился немецкий подданный Теодор Эйнем, который открыл на Арбате мастерскую по изготовлению конфет. Его компаньоном стал Юлий Гейс. Предприниматели неплохо заработали на поставке сиропов и варенья в русскую армию в годы Крымской войны, что позволило им в 1867-м построить фабричное здание на Софийской набережной, напротив Кремля.
В 1878 году, после смерти основателя, фабрика досталась Гейсу, но сохранила название "Эйнем" (ныне "Красный Октябрь"). Предприятие выпускало около 20 видов продукции, особой популярностью пользовались "сладкие корзины" для невест. В 1913 году компания получила титул "Поставщик Двора Его Императорского Величества".
Водочный магнат Смирнов
Особой славой пользовалась компания Петра Арсеньевича Смирнова, который в 1862 году на небольшом водочном заводе на Пятницкой улице приступил к собственному производству алкогольных напитков.
Наибольшую популярность среди потребителей приобрело столовое вино "N 21", а также настойка "нежинская рябина". Эти изделия помогли фирме приобрести право изображения Государственного герба и звание "Поставщик Двора Его Императорского Величества и Великого князя Сергея Александровича".
Cтоимость произведенной за год продукции достигала 17-20 млн. рублей. Налог, который поступал в казну с предприятия Смирнова, равнялся половине довоенного бюджета российской армии.
Торговый дом "Братья Елисеевы"
Торговый дом "Братья Елисеевы" был создан в 1857, а в 1874 году он уже стал поставщиком Двора Его Императорского Величества. Смелой задумкой Григория Елисеева было создание сети магазинов, предлагавших покупателям весь спектр качественных продовольственных товаров и вин.
Первые крупные "Елисеевские" магазины появились в Петербурге и Киеве к концу XIX века. В московском "Елисеевском" открылось пять отделов: бакалейный, кондитерский, колониально-гастрономических товаров, хрусталя Баккара и самый большой фруктовый отдел. Гастроном познакомил жителей столицы с заморскими деликатесами: из Прованса привозилось особое оливковое масло, там продавались французские трюфели, устрицы, кокосовые орехи, бананы.
Помимо заморских продуктов здесь продавались лакомства со всех концов России: окорока, балыки из белой и осетровой рыбы, лучшая икра. В "Елисеевском" был представлен огромный выбор чая и кофе. "Елисеевский" не был магазином исключительно для состоятельных покупателей, помимо деликатесов здесь можно было приобрести продукты по обычным ценам.
В гастрономе очень строго следили за качеством продукции. Зарплаты сотрудников были очень высокими, но и требования соответствующие. Помимо огромного выбора товаров "Елисеевский" отличался огромным спектром своих производств. Здесь были пекарни, маслоотжимные, засолочные и коптильные цеха, а также было налажено производство варений, мармеладов, обжарки зерен кофе, разлива вин, напитков и др.
На углу Пятницкой улицы и Овчинниковской набережной находится особняк, как будто застывший во времени. Построил этот дом в середине XIX века купец Морковкин. О нём практически ничего не известно, кроме того, что он происходил из крестьян графа .
Главная история дома связана с винно-водочным королем Российской Империи . Сбоку дома до сих пор красуется надпись «Поставщик двора ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Петр Арсеньевич Смирнов»
Пётр Арсеньевич Смирнов приехал в Москву в 1860 году, когда получил вольную, и сразу же открыл небольшую винную лавку на девять служащих. Его мечта была наладить выпуск качественной водки вместо того, что в то время пили в кабаках и трактирах. В 1863 году он строит у Чугунного моста на Овчинниковской набережной небольшой водочный завод, который сразу же начал выпускать товар хорошего качества и быстро нашел широкое распространение.
Пётр Арсеньевич Смирнов купил этот трехэтажный дом у купца Морковкина в 1867 году. Смирнову достался добротный дом c большим двором, несколькими пристройками и глубоким подвалом, где можно было держать бочки с вином. Особняк на Пятницкой был приобретен специально, чтобы сам Пётр Арсеньевич мог контролировать качество производства напитков, так как очень дорожил своей репутацией. Через девять лет он перестраивает здание по проекту архитектора Н. А. Гейнца. Вход был украшен чугунным крыльцом-навесом с двуглавыми орлами, точно такими же, как на этикетках «Смирновской» водки. В советские годы этот навес был снесён, а вход заложен. И только в конце 1990-х годов восстановлен вновь.
В 1873 году потомственный почетный гражданин Петр Смирнов решает принять участие в международной промышленной выставке в Вене, где имеет невероятный успех и получает диплом и медаль участника выставки. С этого момента началось настоящее признание дела купца Смирнова. Спустя некоторое время, царь Александр III самолично пожелал, чтобы купец Смирнов стал Поставщиком Высочайшего Двора. В 1886 году Смирнов был награждён орденом Станислава III степени и отметил это событие на своем доме: на фасаде со стороны Пятницкой виднеется надпись «Поставщик дв. Его Императорского Величества Петр Арсеньевич Смирнов».
Ассортимент товаров и их качество поражали даже самых серьезных иностранных ценителей алкоголя: «Вишнёвая водка», «Нежинская рябина», «Финь-Шампань», не говоря уже о всеми любимом столовом вине № 21. Императрица Мария Федоровна очень любила ликер «Белая слива», который выпускался исключительно Петром Смирновым. В конце XIX века ассортимент смирновского завода состоял из более чем четырёхсот наименований продукции.
После революции в 1918 году завод и дом у Чугунного моста стали «народным достоянием» и прекратили свою работу. Сын Петра Смирнова продал права на фирму «П. А. Смирнов» американскому подданному, который стал выпускать водку «Smirnoff», правда, совсем по другой технологии.
Дом у Чугунного моста на углу Пятницкой улицы и Овчинниковской набережной до сих пор является настоящим символом водки П. А. Смирнова. Сейчас в особняке находится торговый дом и магазин, где продают напитки по рецептам родоначальника славной купеческой фамилии.
В 1801 г. в Придворный штат ввели должность придворного акушера, повивальной бабки и ее помощницы. Отмечу, что к этому времени в Санкт-Петербургской Медико-хирургической академии имелась «кафедра повивального искусства и судной медицинской науки», образованная в 1798 г. в числе первых семи кафедр указом Павла I. В 1842 г. в Академии открыли клинику для «родильниц, больных женщин вне беременности и детей больных». В 1843 г. медицинские подразделения Министерства Императорского двора свели в Придворную медицинскую часть. В ее штате значились должности лейб-акушера и четырех повивальных бабок.
Если царственные младенцы рождались вне Петербурга, то во время родов могли быть приглашаемы и местные акушеры. Когда в апреле 1818 г. в Чудовом монастыре Московского Кремля родился будущий Александр II, то к роженице, наряду с лейб-медиком А. А. Крайтоном, был приставлен известный московский акушер В. М. Рихтер.
Должность лейб-акушера, как правило, получали крепкие практики, специализировавшиеся в области акушерства. Например, с 1844 по 1855 г. должность лейб-акушера занимал Василий Богданович Шольц (1798–1860), который с 1840 г. выполнял обязанности гоф-акушера. Еще до своего назначения на должность лейб-акушера, он в 1842 г. принял роды у цесаревны Марии Александровны. Кроме указанной должности, он являлся профессором Повивального училища при Воспитательном доме. В 1845 г. лейб-акушер В. Б. Шольц был назначен лечащим врачом цесаревны, великой княгини Марии Александровны.
Лейб-акушер А. Я. Крассовский
С 1859 по 1874 г. должность лейб-акушера занимал Яков Яковлевич Шмидт (1809–1891). Выпускник медицинского факультета Дерптского университета, он три года специализировался в лучших европейских университетах и клиниках. В 1857 г. последовала вторая командировка, предполагавшая посещение акушерских клиник Германии, Франции, Бельгии и Италии. Наряду со своей придворной должностью Я. Я. Шмидт занимал должность директора Родовспомогательного заведения Воспитательного дома.
Лейб-акушер Д. О. Отт
На момент увольнения Я. Я. Шмидта имелся квалифицированный кадровый резерв на должность лейб-акушера в лице профессора А. Я. Крассовского, который с 1858 по 1876 г. возглавлял кафедру акушерства Санкт-Петербургской Медико-хирургической академии. О профессиональном уровне А. Я. Крассовского свидетельствует то, что именно он 23 декабря 1862 г. в стенах Академии выполнил первую в России операцию удаления опухоли яичника с благоприятным исходом. Также о квалификации А. Я. Крассовского говорят несколько рапортов, направленных летом 1866 г. Главным доктором Царскосельского городского госпиталя Ф. Ф. Жуковским-Волынским на имя управляющего Придворной медицинской частью. В рапортах сообщалось о виртуозной работе молодого хирурга-акушера Крассовского. Например, в ходе 45-минутной операции он удалил 40-летней княгине Энгалычевой опухоль правого яичника, причем «вырезанный мешок содержал до 60 фунтов водянистой жидкости». Подобных операций было проведено семь, и только одна закончилась летально. Даже для лучших клиник Европы это был невероятный успех. Блестящего акушера отправили за границу для усовершенствования, одновременно назначив «почетным лейб-акушером Двора Его Императорского Величества» с указанием состоять «консультантом по акушерству и гинекологии в больницах Придворного ведомства».
Когда 18 апреля 1874 г. Я. Я. Шмидта высочайшим указом уволили «по домашним обстоятельствам», уже 27 апреля на его место назначили почетного лейб-акушера Антона Яковлевича Крассовского (1821–1891). Именно он с 1874 по 1895 г. принимал все роды великокняжеского и императорского уровня.
Преемником А. Я. Крассовского в должности лейб-акушера стал Д. О. Отт, который проработал «на высочайшем уровне» с 1895 по 1917 г. Он принимал все роды императрицы Александры Федоровны в паре с акушеркой Евгенией Конрадовной Гюнст.
Рождение крупных младенцев на протяжении XIX в. систематически приводило к родовым травмам, что, в конечном счете, вызвало деградацию династии, а затем и ее падение в 1917 г
Полный бред, хотя младенцы, действительно, рождались крупными. Заметим, что эта сплетня, запущенная «либеральной общественностью» в 1890-х гг., была подхвачена большевиками в 1920-е гг. И те и другие всячески изыскивали аргументы, свидетельствовавшие о «деградации династии». Удивительно, но и сегодня можно услышать это утверждение как аргумент, подтверждающий, что Россией правили «ненормальные личности». По мнению некоторых «специалистов», именно родовые травмы привели (!) к Отечественной войне 1812 г., восстанию декабристов (1825 г.) и поражению в Крымской войне (1853–1855 гг.) (?!).
Что касается крупных младенцев, то эта «традиция» пошла от супруги Павла I – императрицы Марии Федоровны, дамы гвардейских статей. Когда она в 1796 г. родила будущего Николая I, Екатерина II совершенно искренне называла младенца богатырем. Действительно, переводя в современную метрическую систему, рост девятого ребенка Марии Федоровны составил 62 см, что соответствует весу под 6 кг.
Даже когда миниатюрная супруга Александра III «подпортила породу», то и у невысокого Николая II (168 см) рождались крупные дети (см. табл. 3). Но если на головку первого ребенка лейб-акушер Д. О. Отт был вынужден наложить щипцы, то все последующие, не менее крупные дети рождались без проблем. Например, своего пятого ребенка, царевича Алексея, императрица Александра Федоровна родила буквально за 20 минут.
Таблица 3
Оценивалось ли врачами состояние здоровья родившихся царственных младенцев
Как известно, в наше время для быстрой оценки состояния новорожденного используется шкала Апгар. В XVIII в. врачи после рождения очередного младенца также составляли официальный документ, в котором прежде всего фиксировалось его «здоровое сложение».
На следующий день после рождения будущего Александра I (12 декабря, в 9 часов 45 мин. 1777 г., Зимний дворец) петербургские нотариусы Ш. Ф. Крупс и Ж. Бек заверили метрическое свидетельство великого князя, составленное лейб-медиками К. Ф. Крузе и И. Ф. Беком: «После внимательного изучения телосложения Его Императорского Высочества, новорожденного Великого Князя Александра мы обнаружили, что у него все члены прямые и здоровые, без каких бы то ни было следов искривления или природных дефектов, и все природные функции находятся в прекрасном состоянии здоровья. И этот ребенок крупнее обычного, поскольку мы обнаружили, что его рост – тринадцать вершков с небольшим, а окружность головы – восемь с половиной вершков. В подтверждении чего мы и подписали настоящий документ в Санкт-Петербурге 13 декабря 1777 года». В апреле 1779 г. лейб-медики составили метрическое свидетельство великого князя Константина Павловича.
Идея отмечать качество
российских товаров особым знаком принадлежала Петру I в начале XVIII
века.. Именно при его правлении продукцию уральских заводчиков Демидовых
впервые в стране стали клеймить «Знаком соболя».
А в 1856 году был учрежден знак «Поставщик Двора Его
Императорского Величества».
Титул «Поставщик Двора
Его Императорского Величества» ценился в России выше сословного звания.
Получить его было непросто. Существовала целая система требований, которым
должен был удовлетворять претендент.. Звание давалось «за изделия превосходного
качества, при обширном и вполне рациональном устройстве самих заведений».
Претенденты должны были в
течение минимум восьми лет исполнять заказы для Двора, участвовать во всех
губернских выставках, утвержденных Министерством финансов России и императором
лично, попадать в официальный «Список экспонатов, удостоенных похвальной
грамоты». За весь этот период не должно было быть ни единой рекламации от
потребителей. Нередко претендентам на титул приходилось дожидаться его не один
десяток лет.
Титул «Поставщик Двора Его Императорского Величества» являлся своего рода российским государственным брендом, известным всему миру. Министерство Императорского Двора могло в любой момент лишить компанию титула, если стандарты качества продукции не подтверждались.
Все, что изготавливалось для императорской семьи, подвергалось строжайшему отбору и контролю. Фирмы, желающие стать поставщиками, вступали в серьезную конкуренцию, в результате которой появлялись товары высочайшего качества. Государство таким образом активно содействовало созданию и продвижению на внутренний и внешний рынки лучших российских товаров и изделий.
К 40-м годам XIX века процедура присвоения титула «Поставщик Двора Его Императорского Величества» сложилась окончательно. Титул присваивал сам император. Звание поставщика нельзя было передавать от одного фабриканта другому. Оно присваивалось не предприятию, а владельцу лично, в случае смены владельца новому владельцу либо наследнику требовалось получать звание заново. Звание давалось только на период поставок.
На 1901 это звание присваивалось канцелярией Министерства Императорского Двора по прошениям поставщиков дважды в год, на Пасху и Рождество. Надо признать, что «правила игры» были весьма жесткие, и это звание действительно зарабатывалось и высочайшим качеством продуктов, и безупречной деловой репутацией.
После 1917 года звание «Поставщик Двора Его Императорского Величества» было упразднено.
Знак "Поставщика Двора Его Императорского Величества"
В 1824 купцы, постоянно поставлявшие товары ко двору, получают право именоваться «Поставщик Двора Его Императорского Величества». В 1856 году Александр II вводит почётное звание «Поставщика Высочайшего Двора и Великокняжеских Дворов», утверждает регламент и вид знака. С 1862 года разрешается употребление государственного герба на вывесках и изделиях фабрикантам и ремесленникам, которые поставляли приготовленные ими предметы к Высочайшему Двору.
Титул «Поставщик Двора Его Императорского Величества» ценился выше сословного звания и печатался не только на товаре и упаковке, но и на вывесках, бланках, визитках, даже помещался на доме обладателя.
В 1901 году было утверждено новое изображение знака Поставщика. Под щитом размещалась лента, на которой указывался статус Поставщика («Высочайшего Двора» - «Поставщика Двора Его ИМПЕРАТОРСКОГО Величества», «Императрицы Марии Федоровны», «Императрицы Александры Федоровны» или Великих князей и княгинь). Указывался год присвоения звания, выдавалось и специальное удостоверение из Канцелярии Министерства Императорского Двора, с цветным изображением знака. Поставщики активно использовали государственный герб в своей рекламе. Для XIX – начала XX вв. это был настоящий «знак качества» продукции, производимой фирмой.
История торгового дома "Братья Елисеевы"
Торговое товарищество «Братья Елисеевы» открыло в начале ХХ в. знаменитый «Елисеевский» магазин колониальных товаров в Санкт-Петербурге. В Государственном архиве Ярославской области сохранились документы о знаменитом ярославском и петербургском купце Петре Елисеевиче Елисееве и его семье. На основе архивных документов удалось уточнить многие факты из его жизни и биографии, выявить сведения о происхождении его семейства, составить родословную роспись рода Елисеевых.
Наиболее древний документ, находящийся на хранении в
Государственном архиве Ярославской области и содержащий сведения о
представителях семьи Елисеевых, - ревизская сказка вотчины Спасопесоцкого
монастыря деревни Новоселка Луцкого стана Ростово-Переславской провинции
Московской губернии за 1745 год. В ревизских сказках были записаны люди,
платившие так называемый подушный оклад. В 1745 году в подушном окладе состояло
только мужское население государства. Следовательно, в ревизской сказке 1745
года перечислены только мужчины. Так, среди монастырских крестьян деревни
Новоселка значится: Иван Герасимович - 72 года, два его сына: Тимофей 45 лет и
Семен 28 лет, и внук от старшего сына 8 лет. Но вот ревизская сказка 1795 года
содержит уже более обширную информацию о семье Елисеевых. Здесь повторяются
сыновья и внуки Ивана Герасимовича. Указаны их жены, дети и даже внуки, среди
которых и 19-летний Петр Елисеевич. Именно его судьба сложится совершенно
иначе, нежели у братьев и других родственников. Следующая ревизская сказка
составлялась в 1811 году, когда деревня Новоселка относилась уже к Родионовской
экономической волости Ярославского уезда.
Церковь села Яковцево бывшего Ярославского уезда Ярославской губернии (ныне-Борисоглебского района Ярославской области), к приходу которой относилась деревня Новоселка - родина семьи Елисеевых. Современный вид. Фото 2000 г.
В этой сказке опять записаны только мужчины и подробно указаны дети Петра Елисеевича, впоследствии сыгравшие очень важную роль в успехе семейного дела: Сергей (10 лет), Григорий (7 лет), родившийся 25 сентября 1804 года, и Степан (5 лет), родившийся 28 октября 1806 года.Деревня Новоселка состояла в приходе церкви Воскресения Христова села Яковцево. Сохранились (к сожалению, не полностью) исповедные росписи и метрические книги этой церкви. В росписях перечислены прихожане, бывшие и отсутствующие у исповеди. Среди них есть и семья Елисеевых: глава семьи - Елисей Семенович, его жена - Пелагея Яковлевна, трое их сыновей - Игнатий, Петр и Василий с женами и детьми. В конце 1811 года все Елисеевы, кроме Игнатия, Петра и Василия, были у исповеди. Против имени братьев Елисеевых в исповедной росписи отмечено: «Не были за отлучкой». Поэтому можно предположить, что уже в начале XIX века Петр Елисеев занимался отхожим промыслом. Постоянное же место жительства его было еще в деревне Новоселка. Последний раз упоминается Петр Елисеев с семьей среди казенных крестьян по седьмой ревизии 1816 года. В исповедных росписях за 1825 год семья Петра не указана в отличие от семей братьев Игнатия и Василия В Петербурге имя П.Е.Елисеев упоминается в связи с открытием собственной торговой лавки в 1813 году, на Невском проспекте, 18, в которой продавали вина и фрукты. Торговля шла бойко, за Елисеевым закрепилась репутация честного и справедливого купца. В 1819 году Елисеев и зачислился в купеческое сословие со всем родом. Что касается фамилии Елисеевых, то, видимо, она возникла от имени Елисея Семеновича. Крестьяне, если и имели фамилию, записывались в документах только по имени и отчеству. В данном случае Петр, Елисеев сын, при переходе из крестьян в купеческое сословие стал Петром Елисеевичем Елисеевым.
Вина Елисеевых на Васильевском острове Петербурга, пользовались спросом не только в России, но и в Лондоне, Нью-Йорке, Париже, даже в Бордо. Вина Елисеевых получали награды на многих международных выставках. В 50-е годы 19 века дела Елисеевых достигли колоссальных размеров. Среди русских импортеров по количеству заказов фирма не имела себе равных. Лучшие торговые дома Европы стремились завязать отношения с Елисеевым, благодаря чему фирма получала товар наивысшего качества. Елисеевский - это была марка, символ высокого класса, запечатленный навеки А.Н.Толстым в романе «Хождение по мукам»: «...чай и колбаса у нас первосортные, от Елисеевых». В 1874 году торговому дому «Братья Елисеевы» было присвоено почетное звание «Поставщик двора его императорского величества».
Торговый дом "Братья
Елисеевы" был создан в 1857, а в 1874 году он уже стал поставщиком Двора
Его Императорского Величества. Смелой задумкой Григория Елисеева было создание
сети магазинов, предлагавших покупателям весь спектр качественных
продовольственных товаров и вин. Первые крупные "Елисеевские"
магазины появились в Петербурге и Киеве к концу XIX века. В московском
"Елисеевском" открылось пять отделов: бакалейный, кондитерский,
колониально-гастрономических товаров, хрусталя Баккара и самый большой
фруктовый отдел. Гастроном познакомил жителей столицы с заморскими
деликатесами: из Прованса привозилось особое оливковое масло, там продавались
французские трюфели, устрицы, кокосовые орехи, бананы. Помимо заморских
продуктов здесь продавались лакомства со всех концов России: окорока, балыки из
белой и осетровой рыбы, лучшая икра. В "Елисеевском" был представлен
огромный выбор чая и кофе. "Елисеевский" не был магазином
исключительно для состоятельных покупателей, помимо деликатесов здесь можно
было приобрести продукты по обычным ценам. В гастрономе очень строго следили за
качеством продукции. Зарплаты сотрудников были очень высокими, но и требования
соответствующие. Помимо огромного выбора товаров "Елисеевский"
отличался огромным спектром своих производств. Здесь были пекарни,
маслоотжимные, засолочные и коптильные цеха, а также было налажено производство
варений, мармеладов, обжарки зерен кофе, разлива вин, напитков и др.
Купцы Елисеевы
также всегда славились своей щедростью на поприще благотворительности Для получения
более точных данных я рассмотрел балансовые отчеты торгового дома «Братья
Елисеевы». Оказалось, что они тратили на нужды призреваемых ими домов и церквей
более 25% своих годовых
Г.Г. Елисеевым так характеризовал свою династию: «Я прежде всего с особенной радостью должен обратить внимание на то, что отличительной чертой представителей нашего рода была беззаветная преданность православной вере, русскому царю и своей родине».
Елисеевы были попечителями над школами, училищами, способствуя процветанию российского образования и тем самым России в целом. Больничная помощь также заняла одно из важнейших мест в благотворительности семьи. Ими был построен Дом призрения вдов и сирот духовного звания, создан дом бесплатных квартир, бесплатной женской рукодельной школы. На средства Елисеевых построено несколько церквей, в том числе две в Петербурге.
Церковь Казанской иконы Божьей Матери (г. Санкт-Петербург) построенная на средства купцов Елисеевых
Илья КозловЛицей № 86
Шрифт: Меньше Аа Больше Аа
© Зимин И. В., 2016
© ООО «Рт-СПб», 2016
© «Центрполиграф», 2016
Введение
Для любого политика фактор здоровья является важнейшей частью его политической биографии. Совершенно очевидно, что только здоровый, эмоционально устойчивый человек может выдерживать напряженный график лидера страны, по определению связанный с бесконечными стрессовыми ситуациями.
В России с ее традициями персонифицированной власти эта медицинская составляющая всегда была особенно значима вне зависимости от того, как именовались первые лица страны: цари, императоры, генеральные секретари или президенты, поскольку здоровье главы государства не является его личным делом, а становится важнейшим фактором государственной стабильности. Примером тому политические реалии времен «поздних» Л. И. Брежнева, Ю. В. Андропова, К. У. Черненко и Б. Н. Ельцина, когда личные медицинские проблемы лидеров переросли в проблемы политического характера.
Проблема взаимоотношения медицины и власти в ее политико-психологическом аспекте не носит узко национального характера, а является проблемой интернациональной. Ее суть определяется сложившимися или складывающимися традициями передачи власти, моделью самой политической системы, существующей в обществе в тот или иной отрезок исторического бытия. При этом врачи неизбежно и объективно входят в «ближний круг» общения с власть имущими, так как по роду своей деятельности они посвящены в самые интимные тайны, связанные со здоровьем своего «хозяина».
Очевидно, что для политика состояние здоровья является важной составляющей как его политического облика, так и характера его деятельности. Об этом неоднократно писали медики, связанные с сильными мира сего. Например, Е. И. Чазов, который почти два десятка лет возглавлял «Кремлевку» – 4-е Управление Министерства здравоохранения СССР, писал, что это «очень важный участок: здесь хранятся самые сокровенные тайны руководства страны и его окружения – состояние их здоровья, прогноз на будущее, которые при определенных условиях могут стать оружием в борьбе за власть». Подчеркну, что эта цитата вполне применима как к эпохе деятельности Аптекарского приказа XVI–XVII вв. или Придворной медицинской части XIX–XX вв., так и ко дню сегодняшнему.
Проф. Б. Г. Лукичев и проф. И. В. Зимин на совместном заседании СНО кафедр пропедевтики внутренних болезней и истории Отечества ПСПбГМУ им. акад. И. П. Павлова
Профессиональная этика медиков обусловливает их крайнюю немногословность в общении с окружающими именно по профессиональным вопросам, кроме того, в этих структурах всегда действовали особые инструкции, жестко регламентировавшие поведение врачей, круг их знакомств. Собственно, этим во многом объясняется скудость массива медицинских данных, которые позволили бы уверенно судить о том или ином заболевании первого лица.
Следует иметь в виду, что и для западных политиков проблемы, связанные со здоровьем, являются, безусловно, политически значимым фактором, влияющим на их политическую деятельность. При этом существующие демократические традиции и прецеденты позволяют объективно информировать общественное мнение о состоянии здоровья политических лидеров этих стран. Академик Е. И. Чазов пишет: «Демагогией пронизаны заявления, что обсуждать их (проблемы здоровья. – И. З .) в ходе предвыборной борьбы или при назначении в исполнительные органы несовместимо с моралью и принципами свободы личности».
Наряду с этими, достаточно общими рассуждениями, следует сказать несколько слов, предваряющих содержание книги. Во-первых, сведения о заболеваниях монархов очень часто носят фрагментарный характер, поэтому определение характера заболевания даже совместными усилиями врачей и историков носит вероятностный характер. Во-вторых, разделение в главах книги врачей на нефрологов, кардиологов, педиатров и проч. носит условный характер, поскольку узкие медицинские специализации формировались в России в разное время, при этом бо́льшая часть из них – во второй половине XIX в. Поэтому об одних и тех же врачах речь идет в разных главах. В-третьих, автор-историк счел необходимым обратиться за консультациями к медицинским генералам Первого Санкт-Петербургского государственного медицинского университета им. акад. И. П. Павлова. Их бесценные советы и консультации позволили уточнить многие позиции, связанные с различными заболеваниями первых лиц Российской империи, поэтому их имена как научных консультантов обозначены в начале каждой главы. В-четвертых, при подготовке книги автор опирался на историографические наработки коллег, историков и врачей, занимавшихся этой проблематикой. В-пятых, многочисленные детали, интересные далеко не всем, помещены в сноски, поскольку они перегружали текст. В-шестых, представленный текст только отчасти носит историко-медицинский характер, поэтому очень многие вопросы, безусловно, важные для истории медицины, опущены или прослежены пунктиром. В-седьмых, книга построена в виде ответов на вопросы, которые часто задавали автору студенты, коллеги-историки, врачи, телевизионщики и читатели моих книг, посвященных повседневности Российского Императорского двора. Эти вопросы очень разные (есть и «неудобные), но я счел для себя возможным постараться ответить на них.
Еще раз хочу выразить благодарность коллегам по работе в 1-м ЛМИ (ПСПбГМУ им. акад. И. П. Павлова), которые не раз помогали не только в работе над текстом этой книги, но и в пиковых жизненных ситуациях.
Глава I
Кто выполнял обязанности семейных врачей российских монархов
В дворянской среде имелась прочная традиция, предполагавшая наличие при семье врача, десятилетиями лечившего домочадцев от всех болезней. Такой врач, знавший многие семейные тайны, со временем становился почти членом семьи.
Работали ли семейные врачи в императорских резиденциях
Это была давняя и по-человечески понятная традиция, которая в России сохранялась очень долго не только в аристократической среде, но и среди состоятельных мещан. Эти врачи лечили всю семью монарха от различных возрастных и сезонных болячек, прекрасно зная анамнез каждого из своих «штучных» пациентов. Когда по тем или иным причинам у членов императорской семьи появлялись серьезные или «специализированные» болезни, семейный врач приглашал в резиденцию узких специалистов. Обычно семейные врачи жили в тех же резиденциях, в которых «квартировали» их подопечные. В силу своей должностной привязанности к семье первого лица они, как правило, не занимали больших медицинских должностей, но при этом в материальном и бытовом плане были устроены хорошо. Семейный врач, как правило, занимал свою должность десятилетиями, следя за состоянием здоровья подчас нескольких поколений членов императорской семьи.
Кто из придворных врачей лечил в императорских резиденциях многочисленное окружение монарха
Состояние здоровья слуг, фрейлин и других многочисленных придворных контролировали гофмедики. Сфера ведения гофмедиков определялась инструкцией «О врачебном присмотре при Высочайшем дворе», составленной в 1818 г.
Семейный врач императора Александра I Я. В. Виллие в докладной записке (1818 г.) писал, что для «приведения в порядок врачебного присмотра, как на дежурстве при Высочайшем дворе, так и при посещении пользовании больных Придворных чинов на их квартирах», необходимо соблюдать некие правила: при ежедневном дежурстве врачей при Высочайшем дворе «смена дежурного при дворе врача должна быть ежедневная в первом часу пополудни»; при дежурном враче должны находиться «два лекарских ученика, которые так же должны иметь при себе как кровопускательный, так и фельдшерский хирургический карманный набор и бандаж»; если у дежурного врача возникнет необходимость пригласить акушера, дантиста, окулиста, костоправа или мозольного лекаря, то «дежурный имеет право пригласить их, каковому приглашению должны они беспрекословно следовать» и проч. Александр I лично утвердил эту инструкцию.
Если Императорский двор переезжал в пригородные резиденции, дежурство гофмедиков переносилось в эти резиденции. Этот порядок был установлен в 1847 г. Тогда министр Императорского двора, предписывая организовать суточные дежурства гофмедиков, писал из Петергофа руководству Придворной медицинской части: «…иметь здесь на дежурстве одного из гофмедиков, для подания помощи придворным чинам и служителям». Для этого составили посменный график дежурств гофмедиков, которых доставляли в Петергоф на придворных пароходах. В следующем, 1848 г. «по примеру прошлого года… для подания помощи в случае болезни» было установлено ежедневное посменное дежурство одного из дежурных гофмедиков. Всего таких дежурств в Петергофе за сезон 1848 г. было 48.
Как велось наблюдение за состоянием здоровья первых лиц
Наблюдение за состоянием здоровья монарха являлось главнейшей обязанностью семейного врача императорской семьи. Эта практика, сложившаяся еще в период Московского царства, оставалась неизменной вплоть до 1917 г. Кроме того, «прикрепленные» врачи имелись не только у первого лица, но и у остальных членов императорской семьи.
Например, записные книжки будущего Николая I, охватывающие период с 1822 по 1825 гг., свидетельствуют, что его домашний врач В. П. Крайтон каждое утро находился среди лиц, с которыми великий князь начинал свой рабочий день. Так же В. П. Крайтон был последним из тех, с кем виделся Николай Павлович, отходя ко сну. Записи, в которых лаконично указывалось: «Крайтон уходит, лег», повторяются почти ежедневно. Если возникала необходимость, то домашний врач постоянно находился рядом с заболевшим пациентом. Если Николай Павлович уезжал в командировку, то В. П. Крайтон сопровождал его или, по ряду причин оставшись в Аничковом дворце, регулярно информировал великого князя о состоянии здоровья домочадцев.
Такой же порядок ежедневного наблюдения действовал и в отношении наследника престола, будущего Александра II, в 1840– 1850-х гг. Дворцовые легенды свидетельствуют, что его домашний доктор И. В. Енохин каждое утро пил с наследником кофе. Когда после восшествия Александра II на престол в феврале 1855 г. И. В. Енохин не пришел к утреннему кофе, нарушив многолетнюю традицию, «Государь немедленно поинтересовался: “Где Енохин?”. Ему отвечают: “Дожидается в прихожей”. Император: “Позвать его!”. Енохин тут же явился. Император: “Зачем ты не велел о себе доложить?”. Енохин: “Не смел, Государь. Я имел счастие каждое утро пить кофе с цесаревичем, но к государю моему без приказания явиться не смею”. Это очень понравилось Александру II, и он велел Енохину сесть с собой и пить кофе. С тех пор по утрам Енохин пил кофе с императором с глазу на глаз и мог говорить с ним, о чем вздумает». Впоследствии утренние визиты Александру II наносил лейб-медик С. П. Боткин.
О том, что такой порядок мониторинга состояния здоровья первого лица являлся некой константой, свидетельствуют и воспоминания И. Соколова, ассистента лейб-медика Н. Ф. Арендта. Мемуарист пишет, что во времена Николая I они «обязаны были являться к Государю к 7–8 часам утра, когда приготовляли чай или кофе, и в это время обыкновенно завязывался не служебный, а простой разговор». Можно констатировать, что ежедневные или периодические визиты врачей были включены в еженедельный рабочий график российских императоров.
Насколько закрытой являлась информация о состоянии здоровья монарха в случае его заболевания
Подобная информация всегда была либо строго дозированной, либо полностью закрытой. Но при этом имелись и нюансы. Так, в XVIII в. подобная информация носила абсолютно закрытый характер. Даже на малейший интерес к заболеванию первого лица могла последовать самая жесткая реакция. Например, когда зимой 1748/49 гг. в Москве заболела императрица Елизавета Петровна («сильные колики»), то об этом будущей Екатерине II, шепотом сообщил ее камердинер, как она вспоминала, «убедительно прося меня никому не говорить о том, что они мне сказали. Не называя их, я предупредила великого князя, что его сильно встревожило».
Те, кто имел доступ в покои Елизаветы Петровны, делали вид, что ничего не происходит, и молодой двор также не смел спрашивать о заболевании императрицы, «следовательно, и не смели послать узнать, как здоровье императрицы, потому что, прежде всего, спросили бы, как и откуда и через кого вы знаете, что она больна, а те, которые были бы названы или даже заподозрены, наверное, были бы уволены, сосланы или даже отправлены в Тайную канцелярию, государственную инквизицию, которой все боялись пуще огня». Только когда Елизавета Петровна пошла на поправку, «графиня Шувалова первая заговорила со мной об этой болезни, я выразила ей огорчение, которое мне причиняет ее состояние, и участие, какое я в нем принимаю. Она мне сказала, что императрица с удовольствием узнает о моем образе мыслей по этому поводу». В XIX в. Интерес подданных к состоянию здоровья монарха, как правило, удовлетворялся при посредстве официальных медицинских бюллетеней.
И. П. Аргунов. Портрет императрицы Елизаветы Петровны. Конец 1750-х гг.
А. П. Антропов. Портрет статс-дамы графини М. Б. Шуваловой. Конец 1750-х гг.
Г. К. Гроот. Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны с веером в руках. 1740-е гг.
Когда появились официальные медицинские бюллетени, в которых подданных начали информировать о состоянии здоровья или причинах смерти монарха
Такие бюллетени начали появляться еще в первой половине XVIII в. Например, когда в марте 1744 г. заболела «лихорадкою от флюса» будущая Екатерина II, то в «Санкт-Петербургских ведомостях» печатались бюллетени о состоянии здоровья невесты наследника российского престола.
Вероятно, первым официальным бюллетенем о смерти монарха можно считать «Донесение» лейб-медика Я. Ф. Монсея, опубликованное в прибавлениях к «Санкт-Петербургским ведомостям» 28 декабря 1761 г., после смерти императрицы Елизаветы Петровны: «Еще с прошедшего года монархиня подвержена была болезненным припадкам в груди, опухоли в ногах, вообще оказались все признаки завалов в животе. Простуда, последовавшая 17 ноября 1761 года, имела следствием лихорадочные припадки, которые пресеклись 1 декабря. Но с 12 числа того же месяца в 11 часов вчера началась рвота с кровью, которая с великой силой возобновилась и на другое утро в пять часов. Хотя врачи сначала почитали болезнь сию неправильным волнением крови, происходящим от геммороидов, но при кровопущении весьма изумились, находя в крови воспаление. Последнее явление служит им некоторым образом извинением касательно кровопускания, учиненного ими при опухолях в ногах; и на другой день также отворяли кровь, но без всякой ощутительной пользы для страждущей. 22 декабря последовала новая и сильная противу прежнего рвота с кровью, и императрица скончалась 25-го того же месяца в три часа пополудни. Врачи, пользовавшие монархиню в последней болезни ее, были лейб-медики Мунсей, Шиллинг и Крузе».
Судя по всему, главной причиной смерти императрицы стал портальный цирроз печени, связанный, возможно, с пороком сердца и длительной сердечно-сосудистой недостаточностью («опухоли в ногах») и осложнившимися смертельными кровотечениями из варикозно-расширенных вен пищевода («рвота с кровью») (Б. А. Нахапетов).
Худ. Г. Ф. Шмидт. Лейб-медик Джеймс Монсей. 1762 г.
Бюллетень о состоянии здоровья А. С. Пушкина. 1837 г.
Бюллетень о состоянии здоровья П. А. Столыпина. 1911 г.
Бюллетень о состоянии здоровья Николая II. 1900 г.
В XIX в. медицинская информация о заболевании первых лиц также придерживалась, но уже сложилась практика издания официальных бюллетеней, подписанных лейб-медиками. Эти бюллетени вывешивались в Зимнем дворце и публиковались в газетах. При этом официальные медицинские диагнозы могли совершенно не соотноситься с реальным положением дел, как это было, например, с «диагнозом» о причинах смерти Павла I. Придворные медики при составлении официальных бюллетеней прежде всего отталкивались от того или иного политического заказа, а не от медицинских реалий.
Официальные медицинские бюллетени стали публиковаться и в случае длительных заболеваний первых лиц, как это было зимой 1824 г., когда Александр I серьезно недомогал в результате травмы ноги.
Николай I, системно создававший образ «железного императора», был категорическим противником издания официальных бюллетеней, считая эту информацию исключительной привилегией петербургского бомонда. Например, когда в октябре 1829 г. Николай Павлович заболел, военному генерал-губернатору была направлена информация «о состоянии болезни Государя Императора». При этом пояснялось, что данные сведения подлежат «объявлению публике, не припечатывая однако ж в Ведомостях». Под «публикой» император имел в виду петербургский бомонд. В последующие дни тексты бюллетеней неизменно носили оптимистичный характер («Голова свежа»; императора «можно считать выздоравливающим»), а 14 ноября сообщалось, что бюллетени «более издаваться не будут», поскольку император выздоровел.
В газетах публиковались бюллетени о ходе лечения Николая I, после того как он сломал ключицу осенью 1836 г. Печатались бюллетени во время болезни цесаревича Александра Николаевича в 1845 г. Официальные бюллетени появлялись и во время скоротечной болезни Николая I в феврале 1855 г.: бюллетени, «по образцу прошлых лет», вывешивали в Зимнем дворце с 17 февраля 1855 г., а публиковать их начали буквально за день до смерти монарха.
Решение об информировании общественности принималось первыми лицами. Например, издание медицинских бюллетеней о состоянии здоровья Николая II, тяжело заболевшего в 1900 г. тифом, было дозволено только после одобрения императрицей Александрой Федоровной.
Информировались ли подданные о медицинских обстоятельствах, приведших к смерти монарха
О кончине монарха народу сообщалось в манифестах. Но далеко не всегда в них имелись даже намеки на медицинские обстоятельства, приведшие к его смерти. Например, в манифесте о кончине Петра I (1725 г.) упоминалось только о «двенадцатидневной жестокой болезни»; в манифесте о смерти Екатерины I (1727 г.) от имени Петра II лаконично сообщалось: «Наша любезнейшая Государыня бабка, от сего временного в вечное блаженство, сего месяца 6 числа о 9-м часе пополудни отъиде». В манифесте, посвященном восшествию на трон Анны Иоанновны, говорилось, что «Великий Государь Петр Вторый, Император и Самодержец Всероссийский, болезнуя оспою, генваря от 7 дня от временного в вечное блаженство того же генваря 18 числа, в 1 часу по полуночи отъиде».
Как упоминалось выше, после смерти Елизаветы Петровны (1761 г.), подданных не только проинформировали о факте смерти императрицы, но и сообщили фрагменты из истории ее заболевания. Поэтому, в силу появившегося прецедента, в июле 1762 г., когда император Петр III Федорович был убит братьями Орловыми в Ропше, его «безутешная вдова» посчитала необходимым обозначить некие медицинские обстоятельства, приведшие к смерти супруга (7 июля 1762 г.): «В седьмой день после принятия нашего Престола Всероссийского, получили Мы известие, что бывший Император Петр Третий обыкновенным и часто случавшимся ему припадком геморроидическим впал в прежестокую колику. Чего ради… тотчас повелели отправить к нему все, что потребно было предупреждению следств из того приключения, опасных в здравии Его, и к скорому вспоможению врачеванием. Но к крайнему Нашему прискорбию и смущению сердца, вчерашнего дня получили Мы другое, что он волею всевышнего Бога скончался». Заметим, что европейские корреспонденты Екатерины II много иронизировали над этим «припадком геморроидическим».
Манифест о кончине Павла I. 1801 г.
Золотая табакерка, принадлежавшая графу Н. А. Зубову
Аналогичный манифест за подписью Александра I появился 12 марта 1801 г., сразу после гибели Павла I в Михайловском замке от рук убийц. В документе «медицинский диагноз» был оформлен следующим образом: «Судьбам Высшаго угодно было прекратить жизнь любезного Родителя Нашего Государя Императора ПАВЛА ПЕТРОВИЧА, скончавшегося скоропостижно апоплексическим ударом в ночь с 11-го на 12-е число сего месяца». Поскольку об обстоятельствах гибели императора было известно очень многим, то по Петербургу немедленно начала ходить шутка, что император умер «апоплексическим ударом табакеркой в висок».
Наиболее значимыми для исследования были книги и статьи Ю. А. Молина (Тайны гибели великих. 1997; Читая смерти письмена. 1999; Романовы: Путь на Голгофу. Взгляд судебно-медицинского эксперта. 2002; Романовы: забвение отменяется. 2005), Б. А. Нахапетова (В попечении о государевом здравии: лейб-медики российских императоров. 2003; Тайны врачей Дома Романовых. 2005) и коллективная монография под редакцией Г. Г. Онищенко «Медицина и императорская власть в России» (М., 2008).
Научный консультант главы – профессор кафедры пропедевтики внутренних болезней с клиникой ПСПбГМУ им. акад. И. П. Павлова доктор медицинских наук Б. Г. Лукичев.
Например, врач императрицы Марии Федоровны (супруги Павла I) лейб-медик И. Ф. Рюль квартировал на третьем этаже Зимнего дворца. Там же располагалась квартира врача Александра I лейб-медика Я. В. Виллие, а во Фрейлинском коридоре находилась квартира лейб-медика Николая I В. П. Крайтона.
Военный министр Александра II Д. А. Милютин вспоминал, что «слухи о болезни встревожили весь город, но бюллетени о ходе болезни не печатались, так как Государь не любил подобного опубликования, а доставлялись только особам Царского семейства и выкладывались в приемной Зимнего дворца для лиц, приезжавших осведомиться о состоянии больного. Начали печатать эти бюллетени только с 17-го числа».
Наряду с традиционной версией убийства, есть еще несколько причудливых версий о причинах смерти Петра III. В том числе, одна из них – скоротечное заболевание, свидетельством чему сохранившиеся записки Алексея Орлова к Екатерине II: «Матушка Милостивая Государыня, здраствовать вам мы все желаем нещетные годы. Мы теперь по отпуске сего письма и со всею командою благополучны, только урод наш очень занемог и охватила его нечаенная колика, и я опасен, штоб он сегоднишную ночь не умер, а больше опасаюсь, штоб не ожил. Первая опасность для того, что он всио здор говорит и нам ето несколько весело, а другая опасность, што он действительно для нас всех опасен для того, што он иногда так отзывается, хотя в прежнем состоянии быть» (2 июля 1762 г.). О насильственном характере смерти Петра III свидетельствует другая записка Алексея Орлова: «Матушка милосердная Государыня! Как мне изъяснить описать, што случилось; не поверишь верному своему рабу, но как пред Богом скажу истину. Матушка, готов иттить на смерть; но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка, его нет на свете, но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя. Но, Государыня, свершилась беда: мы были пьяны, и он тоже, он заспорил за столом с князь Федором; не успели мы рознять, а его уже не стало. Сами не помним, што делали; но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня хоть для брата. Повинную тебе принес, и разыскивать нечего. Прости меня или прикажи скорее окончить, свет не мил, прогневили тебя и погубили души навек» (см.: Песков А. М. Павел I. М., 2005). Оставляя в стороне дискуссию о подлинности последней записки, замечу, что свергнутые императоры долго не живут.
Сама Екатерина II писала о «медицинских обстоятельствах» гибели супруга: «Страх вызвал у него понос, который продолжался три дня и прошел на четвертый; он чрезмерно напился в этот день, так как имел все, что хотел, кроме свободы. (Попросил он у меня, впрочем, только свою любовницу, собаку, негра и скрипку; но, боясь произвести скандал и усилить брожение среди людей, которые его караулили, я ему послала только три последние вещи.) Его схватил приступ геморроидальных колик вместе с приливами крови к мозгу; он был два дня в этом состоянии, за которым последовала страшная слабость, и, несмотря на усиленную помощь докторов, он испустил дух, потребовав [перед тем] лютеранского священника. Я опасалась, не отравили ли его офицеры. Я велела его вскрыть; но вполне удостоверено, что не нашли ни малейшего следа [отравы]; он имел совершенно здоровый желудок, но умер он от воспаления в кишках и апоплексического удара. Его сердце было необычайно мало и совсем сморщено» (см.: Императрица Екатерина II. «О величии России». М., 2003).
Сегодня табакерка, принадлежавшая графу Н. А. Зубову, которой по легенде и был нанесен удар в голову Павла I, экспонируется в Государственном Эрмитаже в Соборе Спаса Нерукотворного образа. Но это только устоявшаяся легенда.
Купить и скачать за 379 ₽ (€ 5,14 )
