Челлини Бенвенуто - известный флорентийский скульптор, представитель маньеризма, ювелир, автор нескольких книг. Наиболее известными из них стали «Жизнь Бенвенуто» и два трактата: «Об искусстве ваяния» и «О ювелирном деле». В этой статье вам будет представлена краткая биография итальянца.
Детство
Челлини Бенвенуто появился на свет в 1500 году во Флоренции. С детства у мальчика стали проявляться способности к музыке. Отец всячески пытался развивать их у Бенвенуто, надеясь, что его сын в совершенстве освоит эту профессию. Но сам маленький Челлини не любил занятия музыкой и испытывал к ней отвращение, хоть и научился хорошо петь по нотам и играть на флейте. В 13 лет у будущего скульптора появился интерес к ювелирному делу. Бенвенуто убедил родителей отправить его на обучение к золотых дел мастеру Бандини. В последующие годы юный Челлини много путешествовал по Италии, обучаясь у лучших ювелиров. Лишь в 1518 году он вернулся во Флоренцию.
Ювелирное дело
За пять лет обучения Челлини Бенвенуто стал искусным мастером. Поначалу он трудился в родном городе, но вскоре отправился в Рим. Работа подмастерья не очень радовала Бенвенуто, ведь треть заработка приходилось отдавать хозяину. К тому же по качеству работы он превосходил многих именитых ювелиров, которые наживались на его труде. Это вынудило молодого человека уехать домой.
Собственная мастерская
Челлини Бенвенуто в очень короткие сроки обрёл много заказчиков. Но спокойно работать ювелиру мешали некоторые события его беспокойной жизни. Совет Восьми осудил Бенвенуто за серьёзную драку. По этой причине молодому человеку пришлось бежать из города, переодевшись монахом. Но на этот раз у Челлини были средства, на которые он открыл в столице Италии свою мастерскую. Молодой человек делал для знати вазы из серебра и золота, чеканил медали для шляп и оправлял драгоценные камни. Помимо этого, Бенвенуто освоил изготовление печатей и искусство эмали. Весь Рим узнал его имя. Сам папа Климент VII заказал у Челлини несколько вещей. Творческая работа Бенвенуто перемежалась со ссорами, драками и скандалами. Мстительность, мнительность и вспыльчивость не раз заставляли молодого человека доказывать собственную правоту с помощью кинжала.
Смена профессии
Бойцовский темперамент помог Челлини в 1527 году. Именно в это время Рим осадила немецко-испанская армия. И Бенвенуто превратился из ювелира в мастера-артиллериста. В течение месяца он помогал солдатам защищать папу в осаждённом замке Св. Ангела. Это продолжалось до тех пор, пока Климент не подписал договор о капитуляции. За проявленный героизм ювелир был щедро вознаграждён.
Беспутная жизнь и тюрьма
Бенвенуто Челлини, работы которого стали известны за пределами Италии, процветал в творческой деятельности, но по-прежнему вёл беспутную жизнь, наживая врагов. Не имея дамы сердца, скульптор погряз в беспорядочных половых связях. В итоге он подцепил «французскую болезнь», которая едва не лишила мастера зрения. В 1537 году во время поездки во Флоренцию его мучила ужасная лихорадка. Но самым сильным ударом судьбы был арест. Челлини обвиняли в похищении драгоценных камней и золота из папской крепости во время её защиты десять лет назад. Несмотря на то что все подозрения были сняты, ювелир провёл в тюрьме целых три года.
Париж
В 1540 году Бенвенуто Челлини, скульптуры которого известны сейчас во всём мире, приехал в Париж и устроился работать при дворе. Король был очень доволен изготовленными мастером вещами. Особенно ему нравилась серебряная фигура Юпитера, которую использовали как огромный подсвечник. Но спустя пять лет Челлини вынужден был покинуть французский двор из-за интриг и открытого пренебрежения к его таланту.
Скульптуры
В последующие годы Бенвенуто занимался обработкой мрамора («Венера и Амур», «Нарцисс», «Аполлон с Гиацинтом», «Ганимед») и изготовлением различных предметов роскоши. Но самой любимой его скульптурой, над которой он работал каждый день, был «Персей с головой Медузы». Мастер делал её в течение восьми лет. Сначала Челлини создал восковую, а потом гипсовую модель скульптуры в полный рост. Когда же пришла пора отливки «Персея» из бронзы, мастера свалила лихорадка. Бенвенуто было настолько плохо, что он стал готовиться к смерти. Но когда Челлини узнал об ошибках подмастерьев, едва не загубивших статую, он спас отливку в горячечном состоянии и вскоре чудесным образом исцелился.
Последняя работа
Последняя дошедшая до нас работа скульптора - «Распятый Христос». Многие искусствоведы считают её самым совершенным творением мастера. Изначально высеченная из белого мрамора фигура Христа (в натуральную величину), распятая впоследствии на чёрном кресте, предназначалась для гробницы самого Челлини. Но позднее её купил герцог Медичи и подарил Филиппу II. Она и по сей день стоит в Эскориале в церкви Св. Лаврентия.
Последние годы
Свою автобиографию «Жизнь Бенвенуто», скульптор писал, пребывая в глубокой депрессии. Страницы издания полны его жалоб и сетований на непонимание, а также унижение достоинств и таланта. Отдельную главу мастер посвятил жадности Медичи. Герцог так до конца и не расплатился за сделанную для него статую «Персей». Бенвенуто Челлини лишь забыл сообщить читателям о принятом им в 1558 году монашестве. Спустя пару лет он расстригся. В 60 лет скульптор решил исполнить свою забытую клятву - Челлини женился на Моне Пьера, от которой у него было восемь детей. Несмотря на легкомысленность в денежных делах, Бенвенуто удавалось содержать свою большую семью. Помимо этого, он поддерживал деньгами двух внебрачных отпрысков и вдовую сестру с её пятью дочерьми.
Жизнь Бенвенуто Челлини, полная неустанных трудов, подвигов и скандалов, оборвалась в 1571 году.
Челлини Бенвенуто (Cellini Benvenuto) (1500–1571)
Итальянский художник, крупнейший скульптор и ювелир периода маньеризма, занимательный писатель.
Родился 3 ноября 1500 года во Флоренции в семье плотника.
Учился у ювелира Бандинелли, испытал влияние Микеланджело; работал
во Флоренции, Пизе, Болонье, Венеции, Риме, в 1540–1545 годах – в Париже и Фонтенбло
при дворе короля Франциска I. Мастер маньеризма, Челлини создавал виртуозные
скульптурные и ювелирные произведения, отмеченные утонченным декоративизмом,
орнаментальностью сложных композиционных мотивов, контрастным сопоставлением
изысканных материалов (солонка Франциска I, золото, эмаль, драгоценные камни,
1539–1540, Музей истории искусств, Вена), смело решал проблемы рассчитанной на
многостороннее обозрение статуи (“Персей”, бронза, 1545–1554, Лоджия деи Ланци, Флоренция).
Персей, 1545–1554
Лоджия деи Ланци, Флоренция
Солонка Франциска I
Нептун и Юнона, 1540–1544
Музей истории искусства, Вена
Перу Челлини принадлежат несколько трактатов и “Рассуждений” о ювелирном искусстве, искусстве ваяния, зодчества, рисования и других, а также принесшие ему всемирную славу мемуары, напоминающие авантюрный роман (между 1558 и 1565 годами). Сочинения в русском переводе: Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Челлини, Москва, 1958 год, 3 издание.
С 1540 по 1545 год Бенвенуто Челлини жил при французском королевском дворе в Фонтенбло. Завершил здесь работу над единственным своим сохранившимся ювелирным произведением, подлинность которого не подлежит сомнению; это один из величайших шедевров в истории данного вида искусства. Речь идет о большой солонке Франциска I (1540–1543). Это изделие, изображающее по краям выемки для соли Нептуна и Юнону (которые олицетворяют стихии Воды и Земли), а также сами эти стихии (в виде волнующегося синего моря и холмистой земли – с рыбами и животными) впечатляюще передает, несмотря на свои скромные размеры, игру природных сил. Свойства пластики маньеризма ярко проявились в наиболее значительной из работ Бенвенуто Челлини, исполненных художником на службе у герцога Козимо I Медичи во Флоренции, статуе Персея, победно поднявшего голову Медузы-Горгоны (1545–1554). Также на службе у Медичи Челлини исполнил и ряд других скульптур, в том числе пару замечательных портретных бюстов (“Козимо I Медичи”; “Банкир Альтовити”; оба – 1545–1548). Занимался также и реставрацией античной пластики.
Отцу Бенвенуто Челлини хотелось, чтобы сын стал музыкантом, но тот поступил в 1513 году в мастерскую ювелира М. де Брандини, где овладел методикой художественной обработки металла. За участие в свирепых уличных «разборках», в том числе и с конкурентами по профессии, Челлини дважды (в 1516 и 1523) изгонялся из родного города. Поменяв несколько мест жительства (Сиена, Пиза, Болонья и других), установил в 1524 году в Риме связи с высшими церковными кругами. Войдя в число защитников «вечного города», пытавшихся отразить его захват имперскими войсками (1527), Бенвенуто Челлини был вынужден временно покинуть Рим. Вернувшись туда, занимал (в 1529-34) должность начальника папского монетного двора. Почти все ранние произведения мастера Челлини (за исключением нескольких медалей) не сохранились, поскольку были позднее переплавлены.
Жизнь художника по-прежнему протекала крайне бурно. Около 1534 года Челлини убил коллегу-ювелира (отомстив за смерть брата), затем напал на нотариуса, а позднее, уже в Неаполе, убил еще одного ювелира за то, что тот осмелился дурно отозваться о Челлини при папском дворе. В 1537 году Челлини был принят французским королем Франциском I и исполнил его портретную медаль. В Риме же Бенвенуто Челлини арестовали, обвинив в краже папских драгоценностей, но он бежал, был вновь заключен под стражу и, наконец, освобожден в 1539 году.
Освоив во Франции технику масштабного бронзового литья, Бенвенуто Челлини с этой поры все чаще выполнял и крупные скульптурные заказы (“Нимфа Фонтенбло”, 1543–1544 и другие). В этих работах впечатляюще четко проступило характерное свойство пластики маньеризма в целом: ювелирное искусство, все более роскошное, изысканное и новаторское, стало заметно опережать монументальную скульптуру, диктуя ей такие свойства как особая тщательность отделки, «орнаментальная» красота силуэта и прихотливое разнообразие ракурсов, рассчитанных на неторопливое разглядывание и любование.
В 1556 году Челлини опять заключили в тюрьму за драку (жертвой его агрессивного характера опять стал ювелир), а в 1557 вынесли обвинение в гомосексуализме и поместили на четыре года под домашний арест. Последним его значительным монументальным произведением явилось “Распятие” (1555–1562), исполнив его по обету, данному еще в римской тюрьме в 1530–е годы, для собственного надгробия, Челлини стремился доказать в этой вещи свое умение работать и в мраморе.
Находясь под домашним арестом, Бенвенуто Челлини начал писать автобиографию (1558–1567). Написанная на живом разговорном наречии, она представляет собой настоящий авантюрный роман и принадлежит к лучшим образцам литературы Возрождения (долго циркулировавшая в рукописных копиях, “Жизнь Челлини” была опубликована лишь в 1728 году). Его перу принадлежат также “Трактат о ювелирном деле” и “Трактат о скульптуре”, начатые в 1565 и в 1568 изданные. Скончался Бенвенуто Челлини 13 февраля 1571 года во Флоренции.
Бенвену́то Челли́ни (итал. Benvenuto Cellini; 3 ноября 1500(15001103), Флоренция - 13 февраля 1571, Флоренция) - итальянский скульптор, ювелир, живописец, воин и музыкант эпохи Ренессанса.
Челлини родился 3 ноября 1500 года во Флоренции, в семье землевладельца и мастера по изготовлению музыкальных инструментов Джованни Челлини (сына каменщика) и Марии Лизабетты Гриначчи. Бенвенуто был вторым ребёнком в семье, появившимся на девятнадцатом году брака родителей.
Несмотря на желание отца, которому хотелось видеть сына музыкантом, Бенвенуто в 1513 году нанялся учеником в мастерскую ювелира Брандини, где обучился способам художественной обработки металла. С этих лет начал участвовать во многих драках, особенно с другими ювелирами, отчего в 1516 и 1523 годах изгонялся из родного города. После скитаний по Италии осел в 1524 году в Риме, где сблизился с верхушкой Ватикана.
В 1527 году участвовал в обороне Рима от имперских войск. После поражения римлян покинул город. В 1529 году вернулся в Рим и получил должность начальника папского монетного двора, которую занимал до 1534 года. Все его ювелирные произведения той эпохи (за исключением нескольких медалей) не сохранились - они были позднее переплавлены.
Мстя за брата, в 1531-1534 годах Челлини убил ювелира, затем напал на нотариуса, после чего бежал в Неаполь, где опять лишил жизни ещё одного ювелира за то, что тот плохо высказывался о Челлини при папском дворе.
В 1537 году был принят на французскую службу королём Франциском I, исполнив его портретную медаль. Снова попав в Рим, Челлини был арестован, обвинён в краже папских драгоценностей, однако он смог опять бежать. На воле мастер пробыл недолго: он вновь был заключён под стражу и, однако, после освобождён.
С 1540 года жил при французском королевском дворе в Фонтенбло, где завершил работу над единственным дошедшим до нас ювелирным произведением, подлинность которого не подлежит сомнению, - большой солонкой Франциска I (1540-1543).
Во Франции мастер освоил технику бронзового литья и с этой поры начал выполнять крупные скульптурные заказы. С 1545 по 1553 годы Челлини находился на службе у герцога Козимо I Медичи во Флоренции, где создал знаменитую статую Персея, держащего голову Медузы-Горгоны. Здесь он исполнил и ряд других скульптур, реставрировал античные произведения. Отдельного внимания заслуживает активное участие Челлини в местном академическом движении. С 1545 по 1547 год он включился в деятельность недавно основанной Флорентийской академии, интеллектуальная жизнь которой отразилась как в его лирике, так и в автобиографии и трактатах (Челлини называл академию «чудесной школой»).
В 1556 году Челлини опять заключили в тюрьму за драку с ювелиром. Последним его значительным монументальным произведением явилось «Распятие». Под домашним арестом мастер начал писать автобиографию, ставшую жемчужиной его творчества.
Скульптор скончался 13 февраля 1571 года в родной Флоренции. Был похоронен с большими почестями в Церкви Благовещения.
Книга «Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Челлини, флорентийца, написанная им самим во Флоренции» является одним из самых замечательных произведений литературы XVI в. Бенвенуто Челлини начал писать автобиографию в 1558 году. Паоло Росси демонстрирует, что итоговый вариант рукописи (bella copia), предположительно, предназначавшийся для распространения среди друзей и коллег скульптора и написаный рукой 14-летнего мальчика, секретаря Челлини, значительно отличался от черновика, содержавшего обширные правки. При создании последнего, автор, скорее всего, использовал различные дневниковые записи, которые в то время вели не только люди искусства, но также, например, торговцы. Хроника событий Жизни доходит до 1562 года. В XVIII веке после разнообразных приключений, рукопись пропала. В 1805 году она была найдена в одной из книжных лавок во Флоренции и передана в библиотеку Лауренциана, где находится и по сей день. Первое печатное издание появилось в Неаполе в 1728 году.
Это часть статьи Википедии, используемая под лицензией CC-BY-SA. Полный текст статьи здесь →
В своей знаменитой "Жизни Бенвенуто Челлини, сына маэстро Джованни Челлини, флорентийца, написанной им самим во Флоренции" автор рассказывает, что однажды, когда ему было пять лет, его отец, сидя у очага с виолой, увидел маленького зверька, вроде ящерицы, резвящегося в пламени. Он подозвал Бенвенуто и дал ему затрещину, от которой малыш заревел. Отец быстро осушил его слезы ласками и сказал: "Сынок мой дорогой, я тебя бью не потому, что ты сделал что-нибудь дурное, а только для того, чтобы ты запомнил, что эта вот ящерица, которую ты видишь в огне, это — саламандра, каковую еще никто не видел из тех, о ком доподлинно известно".
Читая эту книгу, написанную рукой старца, дрожащей не от слабости, но от заново переживаемого гнева или восторга, видишь пламень, пожирающий самого Челлини.
Ярость буквально душит его. От первой до последней страницы он неистовствует, бесится, бранится, громит, обвиняет, рычит, угрожает, мечется — работа, потасовки и убийства лишь ненадолго выпускают из него пар. Ни одна обида, как бы незначительна она ни была, не остается неотомщенной, и о каждом возмездии рассказывается простодушно и чистосердечно, без капли сожаления и раскаяния. Удивляться тут нечему - это Италия Борджа и кондотьеров. Тигр не терпит, когда его дергают за усы. Челлини, этот бандит с руками демиурга, пускает в ход кинжал не реже, чем резец. Помпео, золотых дел мастер папского двора, с которым у Челлини были счеты, убит им в Риме прямо на улице. "Я взялся на маленький колючий кинжальчик, — повествует Челлини, — и, разорвав цепь его молодцов, обхватил его за грудь с такой быстротой и спокойствием духа, что никто из сказанных не успел заступиться". Убийство не входило в его намерения, поясняет Челлини, "но, как говорится, бьешь не по уговору".
Убийцу своего брата, какого-то солдата, он выслеживает "как любовницу", пока не закалывает его у дверей кабака ударом стилета в шею. Почтового смотрителя, который не вернул ему после ночлега стремена, он убивает из аркебузы. Работнику, ушедшему от него в разгар работы, он "решил в душе отрезать руку". Один трактирщик возле Феррары, у которого он остановился, потребовал уплаты за ночлег вперед. Это лишает Челлини сна: он проводит ночь, обдумывая планы мщения. "То мне приходила мысль поджечь ему дом; то зарезать ему четырех добрых коней, которые у него стояли в конюшне". Наконец "я взял ножик, который был, как бритва; и четыре постели, которые там были, я все их ему искрошил этим ножом". Свою любовницу-натурщицу, изменившую ему с одним из его подмастерий, он заставлял часами позировать в самых неудобных позах. Когда девушка потеряла терпение, Челлини, "отдавшись в добычу гневу,.. схватил ее за волосы и таскал ее по комнате, колотя ее ногами и кулаками, пока не устал". На следующий день она снова ласкается к нему; Челлини размякает, но как только его снова "разбередили" — опять беспощадно колотит ее. Эти сцены повторяются несколько дней, "как из-под чекана". Кстати сказать, это та самая натурщица, которая послужила ему моделью для безмятежной "Нимфы Фонтенбло".
Здесь я должен напомнить читателю то, что говорится в великолепном предисловии Мериме к "Хронике царствования Карла IX". "В 1500 году, — пишет Мериме, — убийство и отравление не внушали такого ужаса, как в наши дни. Дворянин предательски убивал своего недруга, ходатайствовал о помиловании и, испросив его, снова появлялся в обществе, причем никто и не думал от него отворачиваться. В иных случаях, если убийство совершалось из чувства правой мести, то об убийце говорили, как говорят теперь о порядочном человеке, убившем на дуэли подлеца, который нанес ему кровное оскорбление".
Да, Челлини был убийцей, как и половина добрых католиков того времени. Конечно, иной раз и он мог бы, вытирая свой колючий кинжальчик, сказать вместе с пушкинским Дон Гуаном: "Что делать? Он сам того хотел"; конечно, и ему можно было бы возразить вместе с Лаурой: "Досадно, право. Вечные проказы, — А все не виноват". Совесть даровала ему "легкий сон", а жизнь выработала у него привычку широко огибать углы домов — предосторожность, не лишняя в тот век даже для человека, который не знал, "какого цвета бывает страх". Участие Челлини в обороне Флоренции от войск Карла Бурбона и головокружительный побег из папской тюрьмы имеют тот же духовный источник, что и его беззакония. Думаю, слово "мужество" будет здесь уместно.
Там, где нет возможности или повода выяснить отношения при помощи шпаги, Челлини обрушивает на врагов всю силу своей гомерической брани. Его ругань льется какой-то кипящей лавой, противник оказывается совершенно раздавлен глыбами его проклятий. Надо слышать, как он поносит скульптора Бандинелли, который в присутствии герцога Козимо Медичи осмелился хвалить своего "Геркулеса" в ущерб искусству Челлини. "Государь мой, — начинает свою оправдательную речь Челлини, — вашей высокой светлости да будет известно, что Баччо Бандинелли состоит весь из скверны, и таким он был всегда; поэтому, на что бы он не взглянул, тотчас же в его противных глазах, хотя бы вещь была в превосходной степени сплошным благом, тотчас же она превращается в наихудшую скверну". И затем он обрушивается на Геркулеса с гневом Аполлона, сдирающего кожу с Марсия: "Говорят, что если обстричь волосы Геркулесу, то у него не останется башки, достаточной для того, чтобы упрятать в нее мозг; и что это его лицо, неизвестно, человека оно или быкольва, и что оно не смотрит на то, что делает, и что оно плохо прилажено к шее, так неискусно и так неуклюже, что никогда не бывало видано хуже; и что эти его плечища похожи на две луки ослиного вьючного седла; и что его груди и остальные эти мышцы вылеплены не с человека, а вылеплены с мешка, набитого дынями, который поставлен стоймя, прислоненный к стенке" и т.д и т.п.
Бандинелли. Геркулес и Какус.
После всего этого странно слышать, как Челлини называет себя меланхоликом.
Беззастенчивая похвальба и горделивое сознание своего достоинства в равной мере присущи ему, и порой невозможно отличить, где кончается одно и начинается другое. На замечание одного дворянина, что так, как Челлини, путешествуют только сыновья герцогов, он ответил, что так путешествуют сыновья его искусства. В уста папы Климента VII он вкладывает такие слова о себе: "Больше стоят сапоги Бенвенуто, чем глаза всех этих тупиц". Какому-то заносчивому собеседнику он сказал, что "такие, как я, достойны беседовать с папами, и с императорами, и с великими королями, и что таких, как я, ходит, может быть, один на свете, а таких, как он, ходит по десять в каждую дверь". Он приписывает себе убийство Карла Бурбона и Вильгельма Оранского в дни осады Рима и отражение атаки французов на Ватикан. А о своей жизни до пятнадцатилетнего возраста он говорит: "Если бы я захотел описывать великие дела, которые со мной случались вплоть до этого возраста и к великой опасности для собственной жизни, я бы изумил того, кто бы это читал".
Челлини никогда не унижается до того, чтобы назначать плату за свои произведения. Он чувствует себя королем своего искусства, а иногда — святым. В тюрьме ему являются ангелы и Христос с лицом "не строгим и не веселым" (это лицо мы видим на его "Распятии"). С подкупающими подробностями он говорит — и это не самое удивительное место в книге — о появившемся у него нимбе. Это сияние, поясняет Челлини, "очевидно всякого рода человеку, которому я хотел его показать, каковых было весьма немного. Это видно на моей тени утром при восходе солнца вплоть до двух часов по солнцу, и много лучше видно, когда на травке бывает этакая влажная роса; также видно и вечером при закате солнца. Я это заметил во Франции, в Париже, потому что воздух в тамошних местах настолько более чист от туманов, что там оно виделось выраженным много лучше, нежели в Италии, потому что туманы здесь много более часты; но не бывает, чтобы я во всяком случае его не видел; и я могу показывать его другим, но не так хорошо, как в этих сказанных местах". Он не прочь также заглянуть и в мир демонов, для чего участвует вместе со своим учеником в опытах какого-то священника-некроманта. Когда появившиеся легионы демонов испугали ученика, Челлини приободрил его: "Эти твари все ниже нас, и то, что ты видишь, — только дым и тень; так что подыми глаза".
Челлини. Распятие
Челлини не опускал глаза и перед папами, грозными пастырями, железным жезлом пасшими свои стада. Удивительные люди были эти Юлии II, Клименты VII, Павлы III! Искусство было их второй религией (первой была политика), славу христианства они видели в том, чтобы распятия в церквях были изваяны так же хорошо, как античные боги. Они чтили художественный гений как Божью благодать, ниспосланную в мир, и боялись оскорбить ее своей необузданностью. Микеланджело для Юлия II имел ценность собственности римского престола, попытка сманить скульптора грозила анафемой. Когда Микеланджело бежал от его суровости во Флоренцию, Юлий писал громовые послания Сеньории, обвиняя ее в воровстве и требуя выдать творца Сикстинской капеллы. Ему пришлось самому ехать за ним в Болонью. При новой встрече папа не смог удержать свой гнев: "Итак, вместо того, чтобы приехать к нам в Рим, ты ждал, что мы приедем искать тебя в Болонью!" Один из кардиналов неуклюже попытался смягчить Юлия, сказав: "Пусть Ваше Святейшество на него не гневается, ведь люди этого рода невежды, которые не понимают ничего, помимо своего ремесла". Разъяренный папа ударил посохом глупого попа: "Сам ты невежда, раз оскорбляешь того, кого мы сами, мы не хотим оскорбить!"
Климент VII
У Челлини бывали с папами не менее выразительные сцены. Климент VII называл его Benvenuto mio ("Мой Бенвенуто", но также и "мой желанный" ) и прощал ему любые выходки. Челлини затягивал и менял сроки работы для него, откладывал папские заказы ради своих замыслов, не отдавал выполненных работ и гнал к черту папских гонцов. Папа скрежетал зубами и вызывал его в Ватикан. Их ссоры были ужасны и в то же время комичны. Челлини является с поднятой головой. Климент яростно смотрит на него "этаким свиным глазом" и обрушивается с громом и молниями: "Как Бог свят, объявляю тебе, взявшему себе привычку не считаться ни с кем в мире, что если бы не уважение к человеческому достоинству, то я велел бы вышвырнуть тебя в окно вместе со всей твоей работой!" Челлини отвечает ему в тон, кардиналы бледнеют, шепчутся и беспокойно переглядываются друг с другом. Но вот из-под плаща мастера появляется готовая вещь, и лицо папы расплывается в отеческой улыбке: "Мой Бенвенуто!" Однажды Челлини ушел от него взбешенный, так как не получил просимой синекуры. Климент, знавший его свободолюбивый нрав и боявшийся, что мастер покинет его, в растерянности воскликнул: "Этот дьявол Бенвенуто не выносит никаких замечаний! Я был готов дать ему это место, но нельзя же быть таким гордым с папой! Теперь я не знаю, что мне и делать". Челлини мог наполнить Рим убийствами и бесчинствами, но стоило ему показать папе перстень, вазу или камею, как милость тотчас бывала ему возвращена. Полурельеф Бога-Отца на большом бриллианте спас ему жизнь после сведения счетов с убийцей брата; убив Помпео, он попросил помилования у Павла III, грозя в противном случае уехать к герцогу флорентийскому — прощение тут же было даровано ему. Недовольным его решением папа объявил: "Знайте, что такие люди, как Бенвенуто, единственные в своем художестве, не могут быть подчинены закону".
Искусство Челлини принесло последнее утешение умирающему Клименту VII. Заказав ему медали, папа вскоре заболел и, боясь, что не увидит их, приказал принести их к своему смертному одру. И вот, умирающий старик приказывает зажечь вокруг себя свечи, приподнимается на подушках, надевает очки и — ничего не видит: смертельный мрак уже застилает ему глаза. Тогда своими негнущимися пальцами он гладит эти медали, стараясь ощупью насладится прекрасными рельефами; потом он с глубоким вздохом откидывается на подушки и благословляет своего Бенвенуто.
Челлини. Медаль с изображением Алессандро Медичи
Челлини пользовался покровительством и дружбой Франциска I, северного варвара из еще убогого тогда Парижа.
Король не уставал ходатайствовать перед папой об освобождении Челлини из тюрьмы и приютил его у себя после побега. Трудно указать другой пример, когда бы монарх был столь искренен в своем восхищении искусством. Как некогда крестоносцы изумлялись чудесам Востока, он радуется всему, что Челлини, словно чародей, достает перед ним из своего рукава. Живые цветы Тосканы, распускающиеся среди холодных камней его дворца, приводят его в восторг. Щедроты, которыми он осыпал флорентийца, изумили даже самого Челлини, знающего себе цену. Франциск дает ему деньги, не дожидаясь выполнения работ. ("Хочу придать ему бодрости", — поясняет король.) "Я утоплю тебя в золоте", — говорит он ему однажды. Вместо мастерской он дарит ему замок Маленький Нель и выдает грамоту на гражданство. Но Челлини для него не подданный, король предпочитает звать его "мой друг".
"Вот человек, которого должен любить и почитать всякий", — не устает восклицать Франциск.
Клод де Франс. Франциск I посещает мастерскую Челлини
Этот король, проведший жизнь в эпических войнах с громадной империей Карла V, умел испытывать сладостное забвение, разглядывая какую-нибудь маленькую безделушку, вроде изготовленной Челлини солонки с аллегорическими фигурами Земли и Воды, переплетающими друг друга ногами. Однажды кардинал Феррарский повел короля, озабоченного возобновлением войны с императором, взглянуть на модель двери и фонтана для дворца Фонтенбло, законченные Челлини. Первая изображала нимфу в кругу сатиров, сладострастно изогнувшуюся и обвившую левой рукой шею оленя; вторая — нагую фигуру со сломанным копьем. Развеселившийся Франциск мигом забыл все свои горести. "Поистине, я нашел человека себе по сердцу!" — воскликнул он и добавил, ударив Бенвенуто по плечу: "Мой друг, я не знаю, кто счастливее: государь ли, который находит человека по сердцу, или художник, встретивший государя, умеющего его понять". Челлини сказал, что его удача гораздо больше. "Скажем, что они одинаковы", — смеясь, ответил король.
Челлини. Солонка
Но не было никого, кто бы относился к искусству более благоговейно, чем сам Челлини. Его тело могло вытворять что угодно, преступая все законы, божеские и человеческие, и все же, когда утро заставало его в мастерской, изнуренного безжалостной лихорадкой вдохновения, он должен был чувствовать себя Адамом, совлекшим ветхую плоть. Я не хочу сказать, что это что-нибудь оправдывает. Искусство — к чему заблуждаться на этот счет? — не выписывает индульгенций, и красота не спасет мир (разве что кого-нибудь из нас?). Достаточно того, что желчь и кровь, которыми пропитаны страницы его жизнеописания, просыхают там, где Челлини говорит о своих произведениях. Конечно, и здесь его корчит от ярости, лишь только речь заходит о первенстве в искусстве ваяния (надо отдать ему должное: он не унижается до спора с соперниками, он просто отрицает их талант — полностью и безоговорочно). Но, как сказал Честертон, в человеке, который не скрывает своего честолюбия, всегда есть некая толика смирения. Челлини знал это смирение, когда говорил о равных себе. "От Микеланджело Буонаротти, а никак не от других, я научился всему тому, что знаю", — признается он в одном месте. Неизменным остается его уважение к Донателло и Леонардо да Винчи; он одобряет учеников Рафаэля, которые хотели убить Россо за то, что тот унижал их учителя.
Красота, в чем бы она не заключалась, сейчас же переполняет его восторгом. Человеческий костяк, символ Смерти для большинства его современников, исторгает у Челлини в "Речи об основах рисунка" настоящий гимн великолепию изящества его форм и сочленений. "Ты заставишь своего ученика, — поучает он воображаемого собеседника, — срисовывать эти великолепные тазовые кости, которые имеют форму бассейна, и так удивительно смыкаются с костью лядвии. Когда ты нарисуешь и хорошо закрепишь эти кости в твоей памяти, ты начнешь рисовать ту, которая помещается между двух бедер; она прекрасна и называется sacrum... Затем ты будешь изучать изумительный спинной хребет, который называют позвоночным столбом. Он опирается на крестец и составлен из двадцати четырех костей, называемых позвонками... Тебе доставит удовольствие рисовать эти кости, ибо они великолепны. Череп должен быть нарисован во всевозможных положениях для того, чтобы навсегда закрепить его в памяти. Потому что, будь уверен, что художник, который не держит в памяти четко закрепленными всех черепных костей, никогда не сможет нарисовать мало-мальски грациозную голову... Я хочу также, чтобы ты удержал в голове все размеры человеческого костяка для того, чтобы затем более уверенно одевать его плотью, нервами и мускулами, божественная природа которых служит соединением и связью этой несравненной машины". Говоря о своем "Юпитере", он упоминает наряду с другими членами совершенство "прекрасных детородных частей".
Челлини. Персей
Настоящим драматизмом насыщена сцена отливки "Персея" — главного произведения Челлини, от которого его долгие годы отвлекали заказы государей и вельмож и жизненные обстоятельства. Здесь вдохновение неотделимо от ремесла, творческое дерзание — от робости перед величием замысла. Челлини тщательно записывает все подробности своего титанического труда, словно маг, старающийся заклинаниями вызвать из огня чудесное видение. "Я начал с того, что раздобылся несколькими кучами сосновых бревен... и пока я их поджидал, я одевал моего Персея теми самыми глинами, которые я заготовил за несколько месяцев до того, чтобы они дошли как следует. И когда я сделал его глиняный кожух... и отлично укрепил его и опоясал с великим тщанием железами, я начал на медленном огне извлекать оттуда воск, каковой выходил через множество душников, которые я сделал; потому что чем больше их сделать, тем лучше наполняются формы. И когда я кончил выводить воск, я сделал воронку вокруг моего Персея... из кирпичей, переплетая одни поверх другого, и оставляя много промежутков, где бы огонь мог лучше дышать; затем я начал укладывать туда дрова, этак ровно, и жег их два дня и две ночи непрерывно; убрав таким образом оттуда весь воск и после того как сказанная форма отлично обожглась, я тотчас же начал копать яму, чтобы зарыть в нее мою форму, со всеми теми прекрасными приемами, какие это прекрасное искусство нам велит. Когда я кончил копать сказанную яму, тогда я взял мою форму и с помощью воротов и добрых веревок осторожно ее выпрямил; и, подвесив ее локтем выше уровня моего горна, отлично ее выпрямив, так что она свисала как раз над серединой своей ямы, я тихонько ее опустил вплоть до пода горна, и ее закрепили со всеми предосторожностями, какие только можно себе представить. И когда я исполнил этот прекрасный труд, я начал обкладывать ее той самой землей, которую я оттуда вынул; и по мере того как я там возвышал землю, я вставлял туда ее душники, каковые были трубочками из жженой глины, которые употребляются для водостоков и других подобных вещей. Когда я увидел, что я ее отлично укрепил и что этот способ обкладывать ее, вставляя эти трубы точно в свои места, и что эти мои работники хорошо поняли мой способ, каковой был весьма отличен от всех других мастеров этого дела; уверившись, что я могу на них положиться, я обратился к моему горну, каковой я велел наполнить множеством медных болванок и других бронзовых кусков; и, расположив их друг на дружке тем способом, как нам указывает искусство, то есть приподнятыми, давая дорогу пламени огня, чтобы сказанный металл быстрее получил свой жар и с ним расплавился и превратился в жидкость, я смело сказал, чтобы запалили сказанный горн. И когда были положены эти сосновые дрова, каковые, благодаря этой жирности смолы, какую дает сосна, и благодаря тому, что мой горн был так хорошо сделан, он работал так хорошо, что я был вынужден подсоблять то с одной стороны, то с другой, с таким трудом, что он был для меня невыносим; и все-таки я силился". Работа вызывает у него лихорадку, и он ложится в постель, уже не чая встать живым. В это время ученики докладывают ему, что в его отсутствие работа ими испорчена — металл сгустился. Услышав это, Челлини испустил крик "такой безмерный, что его было бы слышно на огненном небе". Он бежит "с недоброй душой" в мастерскую и видит там ошеломленных и растерянных подмастерьев. С помощью дубовых поленьев удается справиться с этой бедой. Он приступает к наполнению формы, но тут не выдерживает горн: он лопается и бронза начинает вытекать через трещину. Челлини велит кидать в горн все оловянные блюда, чашки, тарелки, которые можно найти в доме — их оказалось около двухсот — и добивается-таки полного наполнения формы. Нервное потрясение побеждает болезнь — он вновь здоров и тут же закатывает пир. "И так вся моя бедная семеюшка (т. е ученики), отойдя от такого страха и от таких непомерных трудов, разом отправились закупать, взамен этих оловянных блюд и чашек, всякую глиняную посуду, и все мы весело пообедали, и я не помню за всю свою жизнь, чтобы я когда-либо обедал с большим весельем и с лучшим аппетитом".
Так, на манер доброй сказки, заканчивается книга Бенвенуто Челлини о себе самом. (Тридцать последних страниц, заполненных мелкими обидами и придворными дрязгами, не в счет.) Остальное — тюремное заключение по обвинению в содомии, принятие монашества и разрешение от обета через два года, женитьба в шестидесятилетнем возрасте — случилось уже с другим человеком, усталым и разочарованным и, видимо, безразличным к самому себе: с человеком, больше не верящим в свой нимб.
БЕНВЕНУТО ЧЕЛЛИНИ (1500-1571)- итальянский художник, крупнейший
скульптор и ювелир периода маньеризма, занимательный писатель. Родился 3 ноября
1500 во Флоренции в семье плотника. Учился у ювелира Бандинелли, испытал влияние
Микеланджело; работал во Флоренции, Пизе, Болонье, Венеции, Риме, в 1540-1545 –
в Париже и Фонтенбло при дворе короля Франциска I. Мастер маньеризма, Челлини
создавал виртуозные скульптурные и ювелирные произведения, отмеченные утонченным
декоративизмом, орнаментальностью сложных композиционных мотивов, контрастным
сопоставлением изысканных материалов.
Солонка Франциска I "Нептун и
Юнона", 1540-1544, музей истории искусства, Вена
Отцу Бенвенуто Челлини
хотелось, чтобы сын стал музыкантом, но тот поступил в 1513 в мастерскую ювелира
М. де Брандини, где овладел методикой художественной обработки металла. За
участие в свирепых уличных «разборках», в том числе и с конкурентами по
профессии, Челлини дважды (в 1516 и 1523) изгонялся из родного города. Поменяв
несколько мест жительства (Сиена, Пиза, Болонья и других), установил в 1524 году
в Риме связи с высшими церковными кругами. Войдя в число защитников «вечного
города», пытавшихся отразить его захват имперскими войсками (1527), Бенвенуто
Челлини был вынужден временно покинуть Рим. Вернувшись туда, занимал (в 1529-34)
должность начальника папского монетного двора. Почти все ранние произведения
мастера Челлини (за исключением нескольких медалей) не сохранились, поскольку
были позднее переплавлены.
"Персей" , 1545-1554 ,Лоджия
деи Ланци, Флоренция
Жизнь художника по-прежнему протекала крайне бурно.
Около 1534 года Челлини убил коллегу-ювелира (отомстив за смерть брата), затем
напал на нотариуса, а позднее, уже в Неаполе, убил еще одного ювелира за то, что
тот осмелился дурно отозваться о Челлини при папском дворе. В 1537 был принят
французским королем Франциском I и исполнил его портретную медаль. В Риме же
Бенвенуто Челлини арестовали, обвинив в краже папских драгоценностей, но он
бежал, был вновь заключен под стражу и, наконец, освобожден (1538-1539).
"Пьетро
Бембо, кардинал"
Затем Бенвенуто Челлини жил при французском королевском
дворе в Фонтенбло (1540-1545).Освоив во Франции технику масштабного бронзового
литья, Челлини с этой поры все чаще выполнял и крупные скульптурные заказы
(“Нимфа Фонтенбло”, 1543-1544 и другие). В этих работах впечатляюще четко
проступило характерное свойство пластики маньеризма в целом: ювелирное
искусство, все более роскошное, изысканное и новаторское, стало заметно
опережать монументальную скульптуру, диктуя ей такие свойства как особая
тщательность отделки, «орнаментальная» красота силуэта и прихотливое
разнообразие ракурсов, рассчитанных на неторопливое разглядывание и любование.
"Распятие" ,мрамор
В 1556
году Челлини опять заключили в тюрьму за драку (жертвой его агрессивного
характера опять стал ювелир), а в 1557 вынесли обвинение в гомосексуализме и
поместили на четыре года под домашний арест. Последним его значительным
монументальным произведением явилось “Распятие” (1555-1562), исполнив его по
обету, данному еще в римской тюрьме в 1530-е, для собственного надгробия,
Челлини стремился доказать в этой вещи свое умение работать и в
мраморе.
Находясь под домашним арестом, Бенвенуто Челлини начал писать
автобиографию (1558-1567). Написанная на живом разговорном наречии, она
представляет собой настоящий авантюрный роман и принадлежит к лучшим образцам
литературы Возрождения (долго циркулировавшая в рукописных копиях, “Жизнь
Челлини” была опубликована лишь в 1728). Его перу принадлежат также “Трактат о
ювелирном деле” и “Трактат о скульптуре”, начатые в 1565 и в 1568 изданные.
Скончался Бенвенуто Челлини 13 февраля 1571 во Флоренции.
"Франциск I, король Франции"
,1537
"Медальон с Леда и лебедь"
,1520 ,золото, диаметр 3,8 см,Национальный музей дель Барджелло,
Флоренция
"Аполлон и Гиацинт" ,1540
,мрамор, высота 191 см,Национальный музей дель Барджелло, Флоренция
"Нарцисс" ,1540 ,мрамор,
высота 149 см, Национальный музей дель Барджелло, Флоренция
"Ганимед" ,1540 ,мрамор,
высота 106 см,Национальный музей дель Барджелло, Флоренция
"Морион для Медичи" ,1570
,чеканка, посеребренные железа, высота 37 см, Дрезден
"Щит для Медичи"
,1570,чеканка, посеребренные железа, высота 76 см, Дрезден
"Щит" ,1572,позолоченный
железный, 68 х 49 см,Лувр, Париж
"Шлем " ,1570,покрытый
золотом и эмалью, 68 х 49 см, Лувр, Париж
1570 ,серебро, Лондон
"Бюст Козимо I" , 1546-47
,бронза, высота 110 см,Национальный музей дель Барджелло, Флоренция
"Бюст Биндо Altoviti" ,1549
,бронза, высота 105 см,музей Изабеллы Стюарт Гарднер,Бостоне
"Салюки Грейхаунд" , бронза,
18 х 28 см,Национальный музей дель Барджелло, Флоренция
"Ганимед" ,1548, Бронза,
высота 60 см,Национальный музей дель Барджелло, Флоренция
"Меркурий" ,1547 , Бронза,
высота 96 см,Национальный музей дель Барджелло, Флоренция
"Юпитер" ,1549 ,Бронза,
высота 98 см, Национальный музей дель Барджелло, Флоренция
"Минерва",1549, Бронза,
высота 89 см, Национальный музей дель Барджелло, Флоренция
"Даная и ее сын Персей"
,1549,Бронза, высота 84 см, Национальный музей дель Барджелло, Флоренция
"Страх" ,Бронза, высота 32 см
"Сатира"
,рисунок, Национальная галерея искусства, Вашингтон
"Аполлон" ,1560 ,рисунок,
частная коллекция
"Фонтан Дианы Анет" , Лувр
Http://www.liveinternet.ru/users/credime/post209331468/
Зеркало Бенвенуто Челлини было сделано в XVI веке.
Было сделано великим скульптором, алхимиком и магом для самой прекрасной женщины эпохи Возрождения.
